Я вспомнил про то, как после смерти Роджера хотел жениться на его вдове. За последние несколько месяцев от Дороти не было ни единой весточки. Как и от королевы, и от Уорнера. Впрочем, на это я и не рассчитывал.

Возле старой церкви была скамейка, и я сел, сбросив с нее листву. Разглядывая кладбищенскую ограду, я вспомнил июньский смотр на поле Линкольнс-инн. Французы отказались от запланированного вторжения в Англию, флот их вернулся во Францию, где все еще тянулась осада Булони: английская армия была заперта в городе, а французы стояли возле его стен. Бесполезная трата времени. По слухам, король наконец-то понял, что затеянная им война с Францией полностью провалилась, и решил заключить мирный договор в новом году.

Взгляд мой упал на кладбищенские ворота. На сей раз я пришел сюда не ради размышления, а на встречу, которую лучше было провести вне шумного Линкольнс-инн. Калитка, наконец, отворилась, и в ней появилась высокая и стройная фигура в плотном камзоле и черной шляпе. Эмма Кертис по-прежнему вела себя, как юноша, одевалась, как юноша, и выглядела, как юноша. Я пригласил ее сесть рядом со мной. Опустившись на скамейку, она немного помолчала, а потом повернулась и вопросительно посмотрела на меня. Ее покрытое рябинами лицо было бледным.

– Все сделано, – сообщил я ей.

– Какие-нибудь трудности возникали?

– Нет, все произошло по договоренности. Дирик подтвердил согласие Хоббея на продажу опеки. A Эдвард Приддис одобрил цену. Он стал хэмпширским феодарием после смерти своего отца, приключившейся в сентябре. Сэр Вильям Паулит вопросов задавать не стал. – Я неловко улыбнулся. – Теперь вы, а точнее, Хью Кертис, находитесь под моей опекой.

– Спасибо, – негромко поблагодарила меня девушка.

Эмма объявилась в моих палатах еще в августе. К счастью, я оказался на месте, ибо Скелли не пустил бы внутрь тощего и грязного мальчишку, спрашивавшего меня. Мисс Кертис рассказала, что не хотела обращаться ко мне за помощью, однако проведенный без приюта и без гроша за душой месяц и мелкие кражи на фермах подточили ее гордость. Я дал ей денег и нанял в городе комнату, где она могла прожить до официальной передачи опеки.

Я нерешительно продолжил:

– Хоббей также присутствовал, на случай необходимости. Хойлендское приорство было продано сэру Люку Корембеку.

Эмма посмотрела на меня:

– А как Дэвид?

– Начал понемногу ходить. Однако у него участились приступы падучей. Хоббей не выпускает его из вида, и мой друг-врач считает, что он слишком уж опекает сына. – Я посмотрел на собеседницу. – Стыд и чувство собственной вины мучают его.