Инспектор Смит снова обратился к своему блокноту. Почти сразу же прозвучало слово, рассмешившее Фрэнка Эббота.

— Мистер Харлоу очень охотно отвечал на вопросы, вел себя любезно и горел желанием помочь следствию. По его словам, в пятницу он занимался сочинительством — он, знаете ли, песни пишет. Сказал, что одна из песен у него никак не складывалась, так что он решил подышать свежим воздухом и немного развеяться. На часы не смотрел. Еще не стемнело, но сумерки сгущались, было это между пятью и половиной шестого. По его словам, он вышел через заднюю калитку на Мэйн-стрит, потом добрался до дороги и дальше мимо Дипсайда. Сказал, что, насколько ему известно, по пути никого не встретил.

— Что значит — «насколько ему известно»? — воскликнул Лэмб.

— Я спросил его то же самое, он ответил, что в голове у него вертелась песня, которая все никак не складывалась, так что он мог кого-то встретить или пройти мимо, не заметив.

Фрэнк Эббот пробормотал:

— У нашего старого друга артистический темперамент.

Смит кивнул.

— Похоже на то. Так вот, мистер Харлоу сказал, что шагал, пока не увидел огни Лентона. Потом решил двинуться дальше. Заглянул в кинотеатр, посмотрел фильм, перекусил в кафе и пешком вернулся домой примерно в десять часов вечера.

— А его прислуга? Она у него есть?

— Мать и дочь средних лет, очень уважаемые, по фамилии Грин. Сообщили, что мистер Харлоу звонил из Лентона, сказал, что поест что-нибудь в городе. Они слышали, как он вошел в дом около десяти часов. Миссис Грин добавила, что для него это в порядке вещей — выйти из дома, когда у него музыка не сочиняется. Прислуга к этому привыкла.

Лэмб подался вперед.

— В котором часу он звонил?

— Ну, примерно в половине девятого или чуть позднее. Миссис Грин сказала, что она взглянула на часы, те показывали половину девятого, и вскоре он позвонил.

— Что касается времени, то ваш словоохотливый мистер Харлоу мог провернуть это дело с тем же успехом, что и мистер Хатауэй. Полагаю, оба они служили в армии. В сороковом году кто-нибудь из них находился во Франции?

— Думаю, да.

Лэмб повернулся к сержанту Эбботу:

— Вам что-нибудь об этом известно?

— Хатауэй вместе с остальными отступал к Дюнкерку. Был приписан к Блэнкширскому полку горных егерей, попал в плен, бежал, прорвался на запад. Насчет Харлоу точно не знаю, но полагаю, что во время отступления он тоже находился во Франции. На днях об этом кто-то обмолвился.

— Кто-нибудь из них в спецназе служил?

— Хатауэй. Удостоен ордена «За боевые заслуги».