«Майкл, — раздался новый голос. Сент-Пьер не слышал его несколько лет. Когда-то тот утешал его, но теперь звучал раздраженно, мстительно. — Я умираю, и ты заменяешь меня новым отцом, — прокричал голос его приемного отца Алека Сент-Пьера. — Ты уничтожил память обо мне, надеясь создать нечто лучшее. Мэри умерла — и теперь ты хоронишь ее память, заменяя ее, как и меня».

И вдруг Майкл понял, что это всего лишь обман. Голоса будили и проявляли в нем страхи, они были его подсознанием, рвущимся на свободу из пут рациональности, пытались подавить разум чувством вины и стыда, посеять в нем семена паранойи, которая грозила свести с ума. Но как бы он ни пытался взять себя в руки, они становились все четче. Его психика стала похожа на взбесившийся сумасшедший дом.

Но потом ему удалось сосредоточиться на том единственном, что принесло покой разуму; том единственном, что рождалось в нем самом. В его сердце. Кэтрин. Она дополнила его сердце своим. Майкл пустил это тепло в разум, душу, прогоняя голоса, восстанавливая способность к здравомыслию. Он позволил образу любимой войти в его разум, зацепился мыслями за блеск ее волос, глаза, отражавшие чистоту души. Погрузился воспоминаниями в их объятия, в любовные ласки, теплоту и шелковистость ее кожи.

Голоса становились все громче, превращались в сводящие с ума крики, нарушали то душевное спокойствие, к которому он вернулся с помощью КК. Но Майкл знал, как бороться с этим рвущимся в него безумием. Он крепко держался за образ Кэтрин. Засунул руку в карман и сжал в пальцах медальон, вернувшийся к нему вместе с письмом. Не выпуская его, двинулся к выходу, к свету. Пальцы его изо всех сил вцепились в этот кусочек серебра, прогоняя из головы все мысли. Выйти из помещения оказалось куда как труднее, чем войти в него. Тело его преодолевало внутреннее сопротивление, а разум боролся, чтобы не распасться на части; единственное, что удерживало его, — это мысль о КК.

Наконец он развернулся и вышел на свет. Голоса смолкли, словно их и не было, будто его разум погрузился в бассейн безумия, чтобы вынырнуть оттуда совершенно сухим и без всяких воспоминаний о случившемся.

— Что там? — спросил Джианни.

Майкл посмотрел на бойцов, спрашивая себя, смогут ли они выдержать минуту в темноте в этой безбожной комнате.

Сильвиу сделал шаг назад, а Джианни — вперед, освещая фонарем груды золота и драгоценностей, сваленные у стен и переливающиеся в лучах света. Груды монет и кубков, слитков, чаш, доспехов и шкатулок с бриллиантами. Целый корабль драгоценностей, которые каким-то образом были выкрадены из этого места и путешествовали по морям и океанам, а потом возвращены сюда, в эту тайную пещеру высоко в горах, Кемалем Рейсом и его людьми.