Корва просматривал свои записи в блокноте.

– Что-что?

– У вас есть хотя бы одна победа?

– А-а... – Казалось, что он погрузился в кладовые памяти, ища нужный ответ. – Несколько. – Он нагнулся к Тайсону и шепнул ему на ухо: – А на вашем счету их сколько? Я имею в виду, когда вы были защитником в трибуналах?

Тайсон занервничал.

– Это не показатель. Я не был адвокатом, и к тому же почти каждый, кого я защищал, был явно виновным.

– Безусловно, иначе этих людей не было бы на скамье подсудимых.

– Это, конечно, верно, – согласился Тайсон.

– Армия собирает трибунал, если абсолютно уверена в виновности обвиняемого. Если же возникает хоть какое-то сомнение, то они обычно снимают обвинение или же придумывают обвиняемому дисциплинарное взыскание, чтобы посмотреть, попадется ли он на удочку. Бывает, что они проводят дальнейшее расследование. – Корва посмотрел на Тайсона и улыбнулся. – Ну так сколько дел вы выиграли? Все?

– Большинство обвиняемых признали виновными. Другие дела замяли, такие как самоволка. Все дела разбирались в общем порядке. В данном же случае речь идет об особо тяжком преступлении, поэтому я не вижу никакой аналогии вашей деятельности с моей.

– Но тем не менее сходство есть. Большинство людей, которых я защищал, были явно виновными, как ваш солдат, находившийся в самовольной отлучке. Между прочим, они заявляли мне, что отказались от своих военных адвокатов и находятся просто в отчаянном положении. И вот в этом довольно ограниченном кругу меня прозвали Святым Иудой, берущимся за почти безнадежные дела.

– Спасибо за информацию.

– Не унывайте. Бенджамин, – улыбнулся Корва. – Я должен сделать невозможное.

– И я тоже. – Тайсон встал и подошел к окну. – Иногда я вспоминаю лица подсудимых, введенных под стражей в зал суда. Мне всегда не нравился взгляд этих людей. Их испуганные лица действовали на меня угнетающе, я просто терял душевное равновесие. Все, кто присутствовал в суде, сгорали от стыда, не хотел бы я, чтобы у меня был такой же вид. Винс.

– Вам разрешают бояться. Но вы не будете выглядеть напуганным, особенно перед присяжными. И вы знаете об этом.

– Я знаю. Я даже не вздрогну, если они дадут мне двадцать лет тюрьмы.

– Двадцать лет? Боже! Тогда вздрогну я.

Тайсон оглянулся и в упор посмотрел на Корву.

– Между прочим, – сказал тот, – когда мы шли сюда, вы сказали, что у вас установились хорошие отношения с Левином, поэтому вам не придется перекладывать ход переговоров на меня. К тому же он не является представителем обвинительной стороны. Он просто ваш непосредственный командир, который выполняет свою работу.