У храма Христа Спасителя собрали двести хоров, дабы восславить Господа. Чтобы услышал. Чтобы не забыл.
выводил гудящий бас, и хоры подхватывали навзрыд:
«Иногда шепот одинокой, страждущей души до Него доходит быстрей, чем отрепетированное многоголосие! Вот Ида, например, молилась в ту ночь на трех языках – русском, польском, латинском. Много молитв знала. А что толку?..»
– Алло! Где ты? – дернула его за рукав пиджака Патя. – Ты стал в последнее время слишком задумчивым.
– Это значит, что пора садиться за новый роман.
Они ехали в переполненном вагончике метро, возвращаясь с прогулки по праздничному городу. Свою машину она еще днем поставила возле его дома, решив, что в такой день благоразумней обойтись без нее.
В метро было весело. Шумные компании, в основном молодых людей, возвращавшиеся с Воробьевых гор, резвились, как стада гиббонов, перебегая с одной станции на другую, приветствуя знакомых радостными воплями и оставляя после себя кучи мусора.
На таком фоне писатель казался угрюмым человеком, лишенным всякой радости в жизни.
– Может, выйдем на Революции? – предложила девушка. – На Никольской есть отличный кабак!
– Я устал.
– Хорошо, – сделала она недовольную мину, – тогда, как приедем, ты ляжешь спать!
– А ты?