— Будем разговаривать, — заявила она решительно. — У нас в запасе три дня, чтобы довести друг друга до изнеможения. Пока ты будешь отсутствовать днем, охотясь за своими медведями, я буду наводить марафет, как верная наложница. Удовольствие гарантируется!

— Слушай, тебе бы надо заняться тем, чем занимают себя далекие от науки дамы. Просиживай часами в салоне «Элизабет Арден», принимай молочные ванны, закусывай джин шоколадными конфетами. Ты же вымоталась — отдыхай!

— Давай поговорим не обо мне, — улыбнулась Барбара. — Я и так проболтала о себе всю ночь — почти. Расскажи лучше, что тут происходит? Или ты не можешь? Уверена: Джим Невинс считает, что твой номер прослушивается.

Адриан расхохотался и скрестил ноги. Он потянулся за сигаретами и зажигалкой, лежащими на столике у кресла.

— Присущая Джиму мания заговоров неискоренима. Он больше не оставляет у себя на рабочем столе досье. Он носит все важные бумаги в кейсе. У него самый пухлый кейс в Вашингтоне, — усмехнулся Адриан.

— Но почему?

— Он не хочет снимать копии с документов. Считает, что ребята, сидящие этажом выше, тут же отберут у него половину дел, если узнают, как продвигается его расследование.

— Поразительно!

— Страшно!

Зазвонил телефон. Адриан быстро встал с кресла и подошел к тумбочке.

Это была мать. Она не могла скрыть волнения.

— Мне только что звонил отец.

— Что значит «звонил»?

— В прошлый понедельник он вылетел в Париж. И оттуда отправился в Милан...

— В Милан? Зачем?

— Он тебе сам все расскажет. Он хочет, чтобы вы с Эндрю приехали к нам в воскресенье.

— Погоди. — Адриан стал лихорадочно соображать. — Вряд ли я смогу.

— Ты должен.

— Ты не понимаешь, а по телефону я не могу тебе объяснить. Энди не захочет меня видеть. И я тоже не очень-то хочу его видеть. Я даже думаю, что при нынешних обстоятельствах это было бы неразумно.

— Что ты такое говоришь? — Голос матери внезапно стал холодным. — Что ты натворил? Адриан ответил не сразу.