Брайсон свернул налево и побежал по коридору. Он отлично осознавал, что стены и фундамент этого здания пронизаны оптоволоконными кабелями. Мили и мили кабеля, сотни и тысячи миниатюрных линз, которые смотрят на все происходящее сквозь крошечные отверстия в стенах и потолке. В отличие от старых наблюдательных камер, эти малюсенькие линзы нельзя увидеть и потому нельзя забрызгать краской или заклеить пластырем. Если бы не способность Елены выдать вчерашнюю запись за демонстрацию сегодняшних событий, то Брайсону некуда было бы деться от этого тайного наблюдения, и он ничего не смог бы с этим поделать. Сейчас он по крайней мере мог идти свободно, незримый для этих электронных глаз. Пропуск, который он забрал у охранника в подземном гараже, до сих пор не принес ему ни малейшей пользы. Этот пропуск не помог ему вызвать лифт, и единственное, в чем проявила себя эта карточка, – это в том, что по ее сигналу зажегся свет, стоило Брайсону войти в дом. Судя по всему, она скорее давала возможность прослеживать перемещения носителя, нежели позволяла ему проходить сквозь систему охраны. Брайсон отстегнул пропуск с жилета и бросил его на пол в коридоре, у самой стены – как будто человек, носивший эту карточку, просто обронил ее.

* * *

Елена отложила в сторону передатчик. И тут совсем рядом с грузовиком раздался хруст чьих-то шагов. Все шло слишком гладко, подумала Елена. Сейчас лесной патруль начнет задавать вопросы, и ей придется постараться, чтобы ее ответы звучали убедительно.

Елена отодвинула заднюю дверцу фургона и вскрикнула, когда увидела наставленное на нее дуло пистолета.

– Выходи! – скомандовал мужчина в синем блейзере.

– Я сотрудник службы геологоразведки США! – запротестовала Елена.

– Сотрудник геологической службы, который подключился к нашей линии безопасности? Что-то я в этом сомневаюсь. Опустите руки по швам и не пытайтесь сыграть с нами какую-нибудь шуточку. У нас к вам есть кое-какие вопросы.

* * *

Брайсон дошел до длинного прямоугольного помещения, которое Елена назвала портретной галереей. Стены этой необычной комнаты были увешаны позолоченными картинными рамами, славно в каком-нибудь Лувре, – только здесь все рамы были пусты. А точнее, каждая из них обрамляла плоский сероватый монитор. Вероятно, по сигналу электронной визитки в каждой из рам возникала видеорепродукция написанного маслом портрета или другой картины – согласно вкусам человека, носившего эту визитку.

Брайсон хотел было войти в галерею, когда заметил ряд крошечных черных бусин, вертикально тянувшихся по стене между рамами. Такие тонюсенькие прерывистые вертикальные полосы шли по одной из стен галереи через каждые четыре фута. Они выглядели почти декоративными, чем-то вроде элемента отделки – если не считать того, что слегка дисгармонировали с рельефными обоями в стиле французского Ренессанса. Брайсон стоял за порогом галереи, не решаясь войти. Черные точки начинались примерно в полуметре от пола и тянулись примерно на шесть футов вверх. Брайсон был уверен в том, что не ошибся относительно этих точек, однако для того, чтобы окончательно убедиться, извлек из кармана монокуляр ночного видения и вставил его в глаз.