Брайсон стоял в одиночестве и рассматривал полки. В душе его поднималось смутное предчувствие, ощущение того, что вот-вот случится нечто...

И неожиданно библиотека исчезла: заставленные книжными полками стены замерцали и сделались серебристо-серыми. Это была иллюзия! Точно так же, как портреты в галерее, все эти книги были объемным видеоизображением, миражем, созданным электроникой. Брайсон подошел к стене и потрогал ее гладкую, но слегка зернистую поверхность. И тут стены засветились снова – на этот раз на них возникли десятки, сотни различных ярких изображений.

Брайсон в ужасе смотрел на это. Во всех сценах, которые сейчас разворачивались перед ним, присутствовал он сам. Это были обрывки видеозаписей, фильм о его жизни.

Вот он бродит по берегу моря вместе с Еленой. В постели с Еленой, занимается любовью. Принимает душ, бреется, мочится.

Спорит с Еленой. Целует ее. Кричит что-то, сидя в кабинете Теда Уоллера.

Он и Елена едут верхом на лошадях.

Брайсон и Лейла бегут по коридорам «Испанской армады», спасаясь от охранников Калаканиса. Брайсон прячется в заброшенной церкви в Сантьяго-де-Компостелла. Украдкой обыскивает личный кабинет Жака Арно. Встреча с Ланчестером. Встреча с Тарнапольским в Москве. Бегство.

Встреча с Гарри Данне.

Сцена за сценой – видеозаписи, сделанные издали и сделанные крупным планом. И центральная фигура каждой сцены – сам Брайсон. Картины его жизни, самых личных моментов его бытия. Самые тайные оперативные задания. Ничего, ни единого момента за последние десять лет не осталось сокрытым – все было заснято на видеопленку. Изображения сменялись, как в калейдоскопе, мерцали, дразнили, повергали в ужас.

Было заснято даже то, как он спускается в гараж и потом карабкается по лифтовой шахте. Они видели, как он проникает в дом.

Они видели все.

Брайсон был ошеломлен. Голова у него шла кругом, к горлу подкатывала тошнота. Он чувствовал себя раздетым, выставленным напоказ, изнасилованным. Он рухнул на колени, и его стошнило. Рвотные позывы следовали один за другим до тех пор, пока в желудке Брайсона не осталось ничего. Но и тогда его продолжало выворачивать всухую.

Все произошедшее было одним сплошным обманом, театральной постановкой. Они знали, что он придет, и желали увидеть это. Все время, каждую секунду он был под наблюдением.

– Быть может, вы помните, что Прометей похитил у богов огонь и принес этот великий дар угнетенному человечеству, – произнес мягкий негромкий голос, усиленный скрытыми динамиками и разнесшийся по всей комнате.

Брайсон поднял глаза. В дальнем конце комнаты, в глубокой мраморной нише стоял Грегсон Мэннинг.