Чифуни стояла рядом с ним, ее бледное лицо было неподвижным. Внезапно она покачнулась, и Фицдуэйн едва успел подхватить молодую женщину. Он поддерживал Чифуни до тех пор, пока она не пришла в себя. Лицо ее снова превратилось в ничего не выражающую маску.

Фицдуэйн отвел Чифуни туда, где стояли Паук и отец Адачи.

– Откуда вам стало известно про этого Угря? – требовательно спросил он.

Паук махнул рукой куда-то в дальний конец океанария.

– Мы нашли его там, – ответил он с трудом сдерживая бешеную ярость. – Один из моих офицеров знал его. Угря убили выстрелом в затылок и бросили. Его не стали ни потрошить, ни раздевать, ни бросать в аквариум – все это они приберегли для нашего детектив-суперинтенданта. Информатор, заманивший Адачи в ловушку, был просто расстрелян. Для преступников он не имел никакой ценности.

– Зачем раздели Адачи? – спросил Фицдуэйн и тут же сам ответил на свой вопрос: – Они что-то искали. Весь вопрос в том, нашли они это или нет.

– Я уже распорядился, чтобы его квартиру опечатали, – сказал Паук и покосился на Чифуни.

– Я был бы очень рад, Танабу-сан, если бы вы сочли возможным первой осмотреть квартиру. Как-никак, вы очень хорошо знали Адачи.

Чифуни кивнула, и Паук сделал знак Фицдуэйну, означавший, что он должен пойти с ней. “Помогите Чифуни, помогите нам”, – умоляли его глаза.

Понимая, что время теперь играет решающую роль, они добрались до квартиры Адачи меньше, чем за двадцать минут. У подъезда дежурили двое полицейских, но как только они поднялись наверх и вошли в квартиру, стало ясно, что они опоздали.

Квартира детектив-суперинтенданта Адачи была аккуратно и методично разгромлена. Систематический характер поисков, которые кто-то успел провести в их отсутствие, почему-то делал общее впечатление от разрушений еще более безрадостным. Это не был небрежный и торопливый вандализм громил с улицы, здесь явно поработал хирург, мастер своего дела, который с клинической тщательностью расчленил квартиру жертвы на самые маленькие части.

Потолки и стены были вскрыты, а отколотая штукатурка сметена в аккуратные кучки. Мебель разобрали по винтику, по дощечке и сложили в углу. Полы были подняты. Бытовая электронная аппаратура разбита вдребезги. Постельное белье и одежда изрезаны и брошены в кучу.

Чифуни разглядывала разгром словно загипнотизированная, затем бросилась в спальню.

– Я знаю! – воскликнула она. – Знаю, что он мог бы сделать!

Фицдуэйн медленно последовал за ней. Он знал, что он здесь посторонний, но тем не менее, готов был всячески поддержать молодую женщину, хотя, по правде говоря, ему самому не помешало бы чье-нибудь дружеское плечо.