— Да, уходит. Прости, но я думал, об этом-то Фрэнк не мог тебе не сказать.

— Нет, — ответил Джон. — О внутренней политике фирмы мы уж точно никогда не говорили.

— А как он оценивал Арта?

— Считал его полным ничтожеством. Как мне кажется, они друг друга терпеть не могли.

— Что он говорил о пьянстве Арта?

— А я и не знал, что Арт пьет. Тебе, похоже, известно о жизни в офисе гораздо больше меня.

— Да, — согласился я. — Но поговорим о другом. Меня очень удивляет то, что полиция не узнала о ваших отношениях.

— Она узнала.

— Что?!

— На это, правда, потребовалась пара недель. В «Домике на болоте» они нашли отпечатки моих пальцев. Я сказал, что работал там вместе с Фрэнком над нашими проектами, и они мне поверили. Но после серии лабораторных исследований копы пришли к выводу, что я занимался в «Домике на болоте» не только трудовой деятельностью. В бостонской квартире Фрэнка я никогда с ним не встречался — он был слишком осторожен для этого, — но после того, как копы потолковали с моими соседями, они узнали, что Фрэнк нередко бывал у меня. Кроме того, они проверили компьютер Фрэнка и обнаружили в электронной почте письма, которые окончательно прояснили ситуацию.

— Неужели они не начали подозревать тебя в убийстве?

— Начали, — кивнул Джо. — Всего лишь на пару дней или около того. Но у меня было железное алиби. Соседи видели меня в день убийства, а ближе к вечеру я находился в обществе своих друзей. Одним словом, копы перестали меня терзать и с тех пор расспрашивают только о тебе.

— И что же ты успел им поведать? — простонал я.

— Только правду. Я сказал, что Фрэнка беспокоили твои отношения с Дайан и между ним и тобой в последние месяцы отношения были, мягко говоря, натянутыми. Они спросили, не угрожал ли ты Фрэнку и не опасался ли он тебя, но я ответил, что такого не было и быть не могло.

— И ты считаешь, что мне следует выразить тебе за это благодарность?

— Я говорил лишь то, что было, — пожал плечами Джон.

— Теперь, когда они узнали, что Фрэнк гей, не стали ли они вести следствие и под этим углом?

Его глаза снова округлились, на сей раз, как мне показалось, от страха.

— Как это?

— Не знаю. Другой любовник или что-то иное в этом роде.