– А я считаю, что Артемус сам сделал выбор, – возразила Лея. – Никто его не принуждал. Он всегда решал самостоятельно.

– Он у нас очень самостоятельный, – подхватила мать Артемуса, поглаживая рукав сыновнего мундира. – Не правда ли, мистер Лэндор, мой сын – просто красавец?

– Я… я думаю, что вам необычайно повезло с обоими детьми, – ответил я.

Моя дипломатическая тонкость прошла мимо ушей миссис Маркис.

– Артемус – вылитый доктор Маркис в юности. Я не преувеличиваю, Дэниел?

– Чуть-чуть, дорогая.

Взгляните на Артемуса, мистер Лэндор. Вот таким же ладно скроенным был тогда и мой Дэниел. Должна сказать, к военным я привыкла с детства. В нашем доме постоянно бывало множество офицеров. Помню, мама всегда мне повторяла: «Нашивки и листья – для флирта в углу, а сердце отдай звезде и орлу»[144]. Думаю, вам не надо объяснять смысл этих слов. Да, мистер Лэндор, я и сама намеревалась выйти не ниже чем за майора. И тут вдруг в мою жизнь врывается молодой хирург. Но как же он был обаятелен! Уверена, перед его чарами не устояла бы ни одна девушка в Уайт-Плейнз, где мы тогда жили. До сих пор не понимаю, почему он выбрал меня. Почему, дорогой?

– Гм, – произнес доктор и раскатисто засмеялся.

Я даже не предполагал, что он умеет так смеяться. Его рот открывался и закрывался, будто сам доктор был большой куклой, а внутри сидел чревовещатель и дергал за ниточки.

– Родителям я объяснила так: возможно, доктор Маркис и не станет майором, но он – человек безграничных возможностей. Вряд ли вы знаете, что мой муж был одним из личных врачей генерала Скотта[145]. Пенсильванский университет предлагал Дэниелу профессорскую должность и мечтал видеть его в числе своих преподавателей. Но командующий инженерными войсками неожиданно предложил ему место хирурга в Вест-Пойнте, и так мы оказались здесь. Можете называть это «зовом долга».

Миссис Маркис водила ножом по пустой тарелке.

– Тогда академия осталась без хирурга. Командующий говорил, что назначение временное: год, от силы два, а затем мы снова вернемся в Нью-Йорк. Но мы ведь так и не вернулись. Правда, Дэниел?

Доктор Маркис утвердительно кивнул. Его супруга, хищно улыбаясь, продолжала:

– Однако мы еще можем вернуться. Это вполне осуществимо. Так, дорогой? Ты же сам говоришь, что однажды утром вместо солнца может взойти луна, а дворовый пес вдруг перестанет лаять и напишет симфонию. Все возможно в этом мире.

Все, в том числе и странная улыбка миссис Маркис. Она не сходила с лица хозяйки, но постоянно меняла свои оттенки. По тоже обратил внимание на ее улыбку и, видимо, пытался уловить миг перемены. Напрасное занятие – с таким же успехом он мог следить за облачками дыма, вылетающими из трубы.