Так я и думал! Палец По застыл между носом и верхней губой – там, где недавно красовались приклеенные усы.

– Нынче ваш братец Генри плавает совсем в других морях, – сказал я. – Точнее в лужах скверного пива и сточных канавах. И если жизнь его оборвется раньше срока, то уж явно не от кораблекрушения. Представляю, какой это позор для столь уважаемой семьи, имеющей давнюю и славную родословную. Как выродились потомки предводителей франкских племен! Как они позорят своих знаменитых предков! А там были и шевалье Ле-По, и парочка британских адмиралов…

Я улыбнулся. – А ирландских забулдыг причислить к своим родственникам не желаете? В Нью-Йорке я перевидал достаточно этой публики. В основном в лежачем состоянии. И почему-то они всегда падали на спину и не могли встать. Впрочем, вы это и по своему Генри знаете.

Даже при скудном освещении я заметил раскрасневшиеся щеки По. А может, просто ощутил их жар.

– Но вот что удивительно. В вашем роду был человек, которым можно гордиться, однако о нем вы почему-то молчали. Ваш дед. Настоящий генерал-квартирмейстер. Храбрый, решительный. О нем до сих пор помнят… Пожалуйста: «…с теплотой вспоминают о его доблестных усилиях по обмундированию революционных войск и снабжению их всем необходимым». Надо полагать, ваш дед был близким другом Лафайета. Странно, что вы не хвастались столь выдающимся предком… Впрочем… – Я пробежал глазами страницу. – Кажется, я понимаю, почему вы о нем умалчивали. После войны жизнь генерала По была вовсе не героической. Пытался заниматься коммерцией. Держал магазин галантерейных товаров, но все его начинания приносили лишь убытки. И потому… «В пятом году был объявлен неплатежеспособным. Умер в шестнадцатом, не имея за душой ни гроша»… Печальный конец – умереть полным банкротом. Разумеется, По, вам было стыдно за такого деда. Как же, герой должен всегда оставаться героем. И вы сделали своим дедом… Бенедикта Арнольда, в чем и пытались уверить однокашников.

– Это была просто игра, – качая головой, сказал По. – Небольшое развлечение и только.

– И небольшое сокрытие правды. Правды о Дэвиде По и о балтиморской ветви. Но у тех ваших родичей, как я узнал, в карманах редко водилось более двух центов.

Его голова опускалась все ниже и ниже.

– Вот мы и добрались до главной вашей лжи, – возвысив голос, сказал я. – До ваших родителей.

Этот кусок жизненной истории По я перечитывал столько раз, что выучил наизусть.

– Начнем с того, что они не погибли в огне пожара, охватившего ричмондский театр в тысяча восемьсот одиннадцатом году. Театр действительно сгорел, но ваша мать умерла двумя неделями раньше. Причина смерти – инфекционная лихорадка, хотя точных сведений найти не удалось.