– У нее очень усталый вид.

– Сегодня был тяжелый день, – пояснил Бабун.

– Оправится ли она полностью?

– Трудно сказать. Через пару недель начнется физиотерапия, тогда узнаем. Пока она ужасно страдает от гипса, в который закована нижняя половина тела. Все чешется, и это приводит ее в бешенство. По-моему, это хороший признак.

Через десять минут, когда они выпили кофе из автомата, Бабун предложил:

– Давайте заберем вашу жену и пожелаем Рите спокойной ночи. Она быстро утомляется, ей нужно много спать.

– Мы можем прийти и утром, – согласился тесть.

По пути в палату Бабун заметил:

– Рита совершенно не похожа на свою мать.

– Разные поколения, – пожал плечами мистер Моравиа. Он был философ.

– У них противоположные стремления, – кинул пробный шар Бабун.

– У каждого поколения так.

– Рита все равно будет летать, если только врачи разрешат.

– Я верю. Мадлен просто выпускает пар. Рита это знает. Куда мы пойдем обедать?

* * *

На следующее утро, в пятницу, Бабун сопровождал чету Моравиа в госпиталь, потом мистер Моравиа подвез его к станции метро, супруги отправились в Национальную галерею, а Бабун – на службу.

Даже в подземке стояла ужасная духота. Белая форменная рубашка Бабуна чуть не расплавилась, пока он достиг кондиционированного убежища – вестибюля Кристал-Сити.

Лифт полз целую вечность. Он ждал с нетерпением. Уже семь недель он размышлял, что же послужило причиной аварии, но ни Джейк Графтон, ни Гельмут Фриче, ни Чад Джуди ничего не говорили ему по телефону. Они уклончиво отвечали: мол, идет следствие. Видимо, такова была генеральная линия партии. Бабун еще раз нажал кнопку лифта. Ему нужен ответ.

Он приветственно помахал секретарше и проследовал прямо в кабинет Графтона. Дверь была закрыта, поэтому он постучался, затем приоткрыл ее и заглянул внутрь.

– Здравствуйте, капитан.