Рэй Пинкер уже проверил всех на предмет антипентоталового допинга – ничего не обнаружил.

Двое офицеров охраняют вход в Отдел – когда ведется внутреннее расследование, посторонним здесь делать нечего.

Клекнер и Фиск, вооруженные копиями Винсеннсовых откровений и порножурналами, наседают на Мерц и псевдо-Аву. Йоркин, Лаке и фальшивая Рита ждут своей очереди.

Эд у себя в кабинете – сочиняет сценарий для Винсеннса. Не дает покоя одна мысль: если бы Линн Брэкен все рассказала Пэтчетту, он бы спрятал своих людей так, как спрятал Инджа и Бергеронов, – так, чтобы полиция их в жизни не нашла. Значит, Линн промолчала. Почему? Не сообразила, что грозит Пирсу, – или ведет какую-то свою игру?

Судя по всему, второе. Невозможно поверить, чтобы эта женщина чего-то «не сообразила»…

Черт, стоит закрыть глаза – и он видит ее лицо, чувствует ее запах.

Эд вырывает листок из блокнота, расчерчивает его линиями. Инес проверяет финансовые связи Пэтчетта с Дитерлингом и его отцом – при мысли об этом Эд морщится. Двое из ОВР ищут Уайта – главное, задержать и сломать этого мерзавца. Допросить Билли Дитерлинга и Тимми Валберна – осторожно и вежливо: оба – знаменитости, может выйти скандал. Связь с убийством Хадженса и пэтчетт/хадженсовскими планами шантажа: в квартире убитого не нашли досье на «Жетон Чести», что очень странно – известно, что Хадженс весьма интересовался сериалом и его создателями. У всей команды «Жетона Чести» алиби: пометка – проверить еще раз.

Новые линии – прямые, гнутые, изломанные. Целый лабиринт на листке бумаги. И добрая половина тропинок ведет к слову «шантаж».

За пределами лабиринта: Дадли Смит старается повесить дело на черных. Слухи: Тад Грин уходит в мае. Новым шефом детективов станет тот, кто раскроет дело «Ночной совы» – он или Смит. Если Уайт вернется, то, скорее всего, по приказу Дадли, как его лазутчик.

Входит Клекнер:

– Сэр, эта Мерц не желает сотрудничать. Сообщила только, что действительно живет под именем Шерон Костенца и платит штрафы и залоги за людей Пэтчетта, арестованных по сторонним обвинениям. За дела Пэтчетта никого никогда не арестовывали – это-то мы и сами знаем. Никого из журналов не опознала, о вымогательстве молчит. О «Ночной сове» ничего не знает – и тут я ей верю.

– Отпусти ее. Пусть бежит к Пэтчетту и вгонит его в панику. А как дела у Дуэйна с Авой Гарднер?

Клекнер протягивает ему лист бумаги.

– Отлично. Вот основные пункты, а весь допрос педиком записан на пленку.

– Хорошо. Теперь подготовь мне Йоркина. Угости его пивком и поболтай по душам.

Клекнер ухмыляется и выходит. Эд читает записку Фиска.