И все же, откуда взялась мысль о целителях? Глаша попыталась сосредоточиться и вдруг вспомнила: улица Сеченова состояла почти целиком из покосившихся деревянных домов времен царя Гороха. Что могло понадобиться в таком месте Бэлле – богатой даме из верхних слоев общества?

Единственный способ выяснить это – отправиться самой по указанному адресу. Возможно, все ее измышления гроша ломаного не стоят, а Бэлла просто решила навестить старую подругу в последний раз, зато Глаша убедится в своей ошибке воочию и не будет больше мучиться неизвестностью.

Время давно перевалило за полночь, Глафиру клонило в сон, и она, решив вздремнуть до рассвета, потянулась, чтобы выключить ночник у изголовья. В этот момент раздался шорох. «Неужели у них водятся мыши?» – подумала Глаша, прислушиваясь. За стеной раздались осторожные шаги. Здешние мыши топали слишком уж громко и были, вероятно, размером со слона.

Глафире стало не по себе. Она с опозданием вспомнила, что за портьерой, на противоположной стене, имеется дверь, которую она обнаружила раньше, но постеснялась открыть из вежливости. Куда ведет эта дверь – Глаша не знала.

Послышался тихий щелчок и тонкий скрип петель. Штора заколыхалась. Вытканные на ней павлины ожили и зашевелились. Глаша не могла видеть происходящее за шторой и таращилась на нее с ужасом, чувствуя, как спина становится влажной от пота.

Зажмурившись на всякий случай, девушка попыталась зарыться в одеяло. Ее колотил озноб, руки и ноги плохо повиновались.

– Глаша, ты спишь? – Толстое одеяло искажало голос, но Глаша узнала бы его из тысячи.

– Ты?! Какого черта?! Что ты тут… как ты тут?.. – вскинулась она.

– Почему ты… Ах да, ты же не знаешь… Моя комната – рядом с твоей, это же спальня моей жены. Или ты забыла? Между комнатами – дверь. Я просто открыл ее и вошел. Никакого криминала, – нетерпеливо пояснил Павел. – Почему ты так испугалась, Глаша?

Охваченная приступом справедливого негодования, Глаша села в постели, совершенно позабыв, что по причине ночного времени одета лишь в кружевное нижнее белье. Черные трусики и лифчик, конечно, были весьма изящны, но для глаз Райского уж точно не предназначались. Девушка гневно уставилась на непрошеного гостя, который растерянно хлопал глазами, уставившись на ее полуобнаженное – да что там! – практически голое тело. В комнате горел только ночник, и в полумраке ему показалось, что ее кожа светится.

– Какого черта ты вламываешься ко мне среди ночи? – рявкнула Глаша яростно, натягивая на себя одеяло и сооружая из него кокон.

– Вообще-то я стучал.