– У нас нет четкого представления о датах. О датах убийств. Такое впечатление, что после гибели Кукольника он снизил темп. Когда он начал прятать тела, начал хоронить своих жертв, потому что не мог больше прикрываться Кукольником, интервалы возросли. Кажется, от менее чем двухмесячного интервала, как это было при Кукольнике, он перешел к семи месяцам. А может, и больше. Последнее исчезновение произошло почти восемь месяцев назад.

Оторвав взгляд от пола, Локке посмотрел на Босха.

– Плюс вся эта недавняя активность, – сказал он. – Суд, о котором пишут в газетах. Его записка. Его участие в деле как детектива. Такая повышенная активность должна ускорить конец цикла. Не упускайте его, Гарри. Возможно, осталось совсем немного.

Повернувшись, он посмотрел на календарь, висевший на стене рядом с дверью. На листе было нарисовано нечто вроде лабиринта. Неожиданно Локке начал смеяться – Босх не мог понять почему.

– Что такое? – спросил он.

– Господи, да в эти выходные будет еще и полнолуние! – Он резко повернулся. – Вы можете взять меня на наблюдение?

– Что?

– Возьмите меня с собой. С точки зрения психосексуальных исследований это же редчайшая возможность! Непосредственно наблюдать за поведением сексуального садиста – это же просто невероятно. Гарри, это может принести мне грант от Хопкинса.[33] Это может… это может… – его глаза горели, – помочь мне вырваться из этого проклятого подвала!

Решив, что допустил ошибку, Босх встал. Стремление обеспечить свое будущее заслонило для Локке все остальное. Он пришел сюда за помощью, а вовсе не для того, чтобы сделать Локке психиатром года.

– Послушайте, мы говорим о реальном убийце. Реальных людях. Реальной крови. Я не собираюсь делать ничего, что могло бы повредить расследованию. Наблюдение – очень деликатная операция. А если добавить к этому, что наблюдать надо за копом, то она становится еще труднее. Я не могу вас туда взять – даже не просите. Я могу рассказать вам о происходящем и сообщить все, что я знаю, но ни я, ни мой начальник не можем согласиться на участие в этом гражданского лица.

Локке опустил глаза и сразу стал похож на провинившегося школьника. Коротко взглянув на окно, он обошел вокруг стола и с удрученным видом сел.

– Да, конечно, – тихо сказал он. – Я прекрасно все понимаю, Гарри. Я увлекся. Важно остановить этого человека. Об исследованиях будем беспокоиться потом. Значит, семимесячный цикл. М-да, это впечатляет.

Стряхнув пепел, Босх снова сел.

– Ну, учитывая источник, точно сказать этого нельзя. Могут быть и другие.

– Сомневаюсь.