– Да? А что бы ты на моем месте сказал? Парень, за которым мы следим, вдруг подходит к машине и говорит: «Что происходит, ребята? Я было подумал, что…»

Дверь в кабинет Ирвинга снова открылась, и в комнату вошел Ролленбергер. Он подошел к своему месту, но садиться не стал. Вместо этого он оперся обеими руками на стол и грозно наклонился вперед, словно получил приказ от самого Господа Бога.

– Я сообщил шефу последние новости. Он очень доволен тем, что мы столько узнали всего за двадцать четыре часа. Он боится потерять Мора, тем более что психиатр утверждает, что сейчас как раз конец цикла, но не хочет менять схему наблюдения. Добавив еще одну группу, мы удвоим вероятность того, что Мора что-то заметит. Я думаю, что он прав. Сохранить статус-кво – это прекрасная идея. Мы…

Эдгар попытался сдержать смех, но у него ничего не вышло. Правда, это больше походило на то, будто он чихнул.

– Что здесь смешного, детектив Эдгар?

– Да нет, это я, наверно, простудился. Продолжайте, пожалуйста.

– Ну так вот. Действуем по прежнему плану. Я проинформирую другие группы наблюдения о том, что узнал Босх. В полночь заступят Ректор и Хайкс, а в восемь утра их сменят президенты.

Президентами в ООУ звали напарников с фамилиями Джонсон и Никсон. Оба очень не любили, когда их так называли, особенно Никсон.

– Шихан, Опельт, вы возвращаетесь завтра к четырем. За вами вечер субботы, так что будьте как огурчики. Босх, Эдгар – вы все еще работаете в свободном режиме. Постарайтесь что-нибудь накопать. Держите при себе пейджеры и роверы. Возможно, нам придется срочно всех собирать.

– Сверхурочные подписаны? – спросил Эдгар.

– На все выходные. Но уж если счетчик включен, я хочу видеть работу. Настоящую работу, без какой-либо халтуры. Ну вот, на этом все.

Сев, Ролленбергер подвинул кресло к столу. Босх решил, что так он пытается скрыть эрекцию – роль начальника доводила его чуть ли не до оргазма. Все, кроме Ганса Вверх, вышли в коридор и направились к лифту.

– Кто будет сегодня пить? – спросил Шихан.

– Ты лучше спроси, кто не будет! – ответил Опельт.

Босх приехал к себе домой в семь, выпив в «Седьмой статье» всего одну порцию пива и обнаружив, что после вчерашнего спиртное воспринимается очень плохо. Позвонив Сильвии, он сообщил ей, что вердикта пока нет. Сейчас он примет душ и переоденется и в восемь часов подъедет к ней.

Когда она открыла ему дверь, его волосы все еще были влажными. Как только он переступил порог, она обняла его, и они долго так стояли, обнимаясь и целуясь. И только когда Сильвия отступила назад, Босх увидел, что на ней черное платье с глубоким вырезом на груди и с юбкой на десять сантиметров выше колена.