Милена не ответила. Она только прибавила скорость. Кирилл почувствовал, как в салоне машины начинает нарастать напряжение. И еще он всей кожей ощутил, что его слова могут ему слишком дорого стоить. Вот сейчас она не выдержит, выхватит из сумочки базуку и влепит ему между глаз! И поделом, нечего язык распускать! Что тогда от него останется? Фотография на доске почета в траурной рамке? Прощальный салют на могиле? Что же ответит эта рыжая бестия?

Но Милена молчала и даже почти не шевелилась, лишь водя руками на руле.

– Кирилл, я вас прошу, оставьте в покое это дело, – негромко произнесла она наконец. – Поймите, мы не злодеи, не романтики с большой дороги. Это просто стечение обстоятельств.

– Конечно, – парировал Кирилл, – погибшая Чернова, застрелившийся Соловьев, перерезавшая вены Наташа Федотова, труп неизвестного парня, которого все считали Богданом… Кто там еще у вас на счету? Скольких людей вы списали на стечение обстоятельств?

Милена остановила машину. Они находились на Пушкинской улице. Кирилл покачал головой и взялся за ручку двери.

– Подождите, – негромко произнесла Милена. – Кирилл, выслушайте меня. Я вправду до последнего момента не знала, что замыслил Богдан. Я же за границей была, и в его планах не участвовала. Я довольно долго оплакивала его, и, вспомните, я вам помогала. Я была уверена, что его убил Соловьев.

– Улики в машину вы подбросили?

– Нет, это сделал Богдан. Я вернулась из Египта и только утром поехала к нему, когда уже все было кончено. А Соловьева надо было убить, это он во всем виноват. У Богдана и в мыслях не было кому-то желать зла. Вы представляете, что переживает парень, когда его насилуют четверо ублюдков, обожравшихся водкой!

– Кто был тот парень в квартире Соловьева?

– Я не знаю, Богдан мне ничего не рассказал. Вроде, какой-то наркоман. Он принял слишком большую дозу наркотиков и умер у Богдана на руках. Это потом Богдан понял, что его смерть можно использовать и выстрелил ему в лицо из ружья. Он уже был мертв.

– Предварительно оставив по всей квартире отпечатки своих пальцев, – насмешливо произнес Кирилл. – Врете, уважаемая! Ваш братец задумал все с самого начала, и это был не несчастный случай, а преднамеренное убийство. А вы его покрываете!

Милена отвернулась и вновь завела мотор. Когда она заговорила, ее голос звучал уже по-другому. Не было в нем никаких чувств, никаких эмоций, лишь механическая, тщательно отточенная вежливость.

– Дело ваше, – холодно произнесла она. – Я к этому делу не имею никакого отношения. Официально мой брат мертв. Чтобы возбудить против него дело, вам придется отправлять дело Донцула на доследование, и значит, наживать себе лишний геморрой. Кто знает, всех ли покойничков в городе вы отловили? Может, лежит где-нибудь в гараже труп еще одного педрилы, прирезанного Донцулом? А то, что за границей Богдан, еще доказать нужно. Мало ли похожих людей на свете! И вообще, ваша Пушкинская! Вылезайте, я тороплюсь.