Надо действовать, иначе будет поздно. Он обернулся к Рэнди.

— Что? — спросила она.

— Ты плохо себя чувствуешь, да?

Она поджала губы. Затем до нее дошло.

— Вообще-то жутко схватило живот.

— Тогда стони! Громче!

— Вот так? — Она застонала, прижала руки к животу.

— Эй! — крикнул Джон охранникам. — Вы что, не видите? Ей плохо! Помогите!

Рэнди согнулась пополам и простонала по-арабски:

— Не могу! Умираю! Позовите на помощь! Вы что, оглохли?

Полицейские переглянулись. Один приподнял брови. Другой громко расхохотался. Потом они пролаяли что-то по-арабски, Джон не понял. Рэнди снова громко застонала.

Джон поднялся и, пригибаясь под провисшим брезентом, шагнул к охранникам.

— Вы должны, просто обязаны....

Один из арабов прикрикнул на него, другой, недолго думая, выстрелил. Пуля с противным оглушительным свистом пролетела мимо уха Смита, на миг ему показалось, что она вонзилась прямо в мозг. Но пробитым оказался брезент крышы. И охранники грубыми жестами приказали ему сесть на место. Рэнди вскочила.

— Они нам не верят!

— Ничего себе шуточки! — Джон так и рухнул на скамью, прижав руку к уху. В голове звенело. Он закрыл глаза.

— О чем они говорят?

— Говорят, что сделали тебе большое одолжение, специально промахнулись. И что в следующий раз этого не будет, она пристрелят нас, как собак.

Он кивнул.

— Ясно.