— Ну и что ты задумала?

— Я ухожу, Райм.

— Уходишь из полиции? Ты серьезно?

Амелия кивнула:

— Я уже все решила. Хочу сменить направление. И там я смогу быть полезной. Защищать семьи, охранять детей. Они ведь тоже борются с террористами.

Теперь и Райм тоже смотрел в окно на окоченевшие, голые деревья в Центральном парке. Он вспомнил вдруг свой вчерашний разговор с Кэтрин Дэнс о начале лечения. Один молодой проницательный врач, работавший в полиции, Терри Добинс, сказал ему тогда: «Ничто не длится вечно». Он имел в виду депрессию, которую Райм переживал в те дни.

И вот теперь слова молодого врача вертелись у него в голове.

«Ничто не длится вечно…»

— А…

— Я должна так поступить, Райм. Должна.

— Из-за отца?

Амелия кивнула, сунула палец в волосы, и ноготь вонзился в кожу. Поморщилась от боли, то ли от физической, то ли от душевной.

— Это безумие, Сакс.

— Мне кажется, я больше не смогу быть полицейским.

— Ты как-то уж слишком быстро приняла решение.

— Я думала над ним всю ночь. Ни над чем другим я в своей жизни не размышляла так долго.

— Я бы на твоем месте подумал еще. Нельзя принимать решения только потому, что ты получила какие-то дурные новости.

— «Дурные новости»? Все мое отношение к отцу оказалось основано на лжи!

— Далеко не все, — возразил Райм. — Только то, что было связано с определенной частью его жизни.

— Но с самой важной частью. Ведь в первую очередь он был именно полицейским, Райм.