Девочка раздраженно вздохнула и вернулась к чтению.

На мгновение Шарлоттой овладела ярость. Захотелось ворваться в спальню и изо всех сил отхлестать девчонку по щекам. Они одержали такую грандиозную победу, а маленькая нахалка демонстрирует полное неуважение к ней. Бад несколько раз спрашивал Шарлотту, не настало ли время девчоночьей заднице испробовать хорошей ореховой розги. Раньше Шарлотта возражала против подобной жестокости, но теперь предложение Бада показалось ей вполне разумным.

Однако ярость быстро прошла, как только она вспомнила об их сегодняшней победе.

Шарлотта встала с кресла.

— Нам надо собираться. — Она выключила телевизор и начала укладывать чемодан. Бад прошел в спальню, чтобы заняться тем же. Они собирались доехать на машине до Филадельфии, а там сесть на самолет до Сент-Луиса. Дункан посоветовал им избегать нью-йоркских аэропортов. Затем они вернутся в свое укрытие в лесах Миссури и будут ждать следующей возможности заявить о себе.

Скоро придет Джеральд Дункан. Он заберет остаток своего гонорара и тоже уедет из города. Шарлотта задумалась: а может быть, им и его удастся привлечь к борьбе. Она беседовала с ним на эту тему, но он остался равнодушен, хотя и заверил, что всегда с радостью готов помочь, если перед ними встанут новые чрезвычайно сложные задачи и если его удовлетворит сумма гонорара.

Стук в дверь.

Дункан пришел вовремя.

Смеясь, Шарлотта проследовала к двери и распахнула ее.

— Вы герой! Я…

Восклицание оборвалось на полуслове, улыбка исчезла. Полицейский в черном шлеме и боевой форме ворвался в комнату, оттолкнув ее в сторону. За ним следовала Амелия Сакс с искаженным злобой лицом, держа в руке большой черный пистолет и пристально оглядывая помещение.

За ней в номер влетело еще полдюжины полицейских.

— Полиция! Всем стоять!

— О Боже, нет! — воскликнула Шарлотта. Она отшатнулась и успела отступить всего на шаг, прежде чем ей скрутили руки.

* * *

У находившегося в спальне Бада Аллертона от ужаса перехватило дыхание, когда он услышал вопли жены и топот ног. Он захлопнул дверь, запер ее, вытащил из чемодана автомат, вставил магазин.

— Нет! — крикнула его падчерица, выронив книгу и бросившись к двери.

— Тихо! — злобно процедил он сквозь зубы и схватил ее за руку. Она закричала еще громче. Он швырнул ее на кровать, и, ударившись головой о стену, девочка затихла. Баду никогда не нравилась падчерица, ее отношение к нему и к миру в целом, ее сарказм и бунтарство. Дети рождаются, чтобы повиноваться — в особенности девочки, — а если они не желают покоряться, то должны терпеть наказания.