Я вытянула ногу, чтобы встать на следующий камень, но он оказался заостренным и неровным, без плоских участков, на которые можно шагнуть. Я наклонилась, связанными руками ухватилась за его верхушку и пошарила ногой, нащупывая опору. Убедившись в ее надежности, я сдвинулась вперед и старалась удержать равновесие, держась за вершину камня. Как только мне удалось высвободить руки и двинуться дальше, я прыгнула на очередной валун — цель почти достигнута.

Стоя на предпоследнем камне, я была готова сделать последний прыжок к спасению. Я взялась за голый куст, торчавший на выступе прямо передо мной, и попыталась подтянуться на скользкий валун. В этот момент лед внезапно треснул, и моя левая нога погрузилась в ледяную воду. Я отчаянно вцепилась в серую крошечную ветку и задергала промокшей оцепеневшей ногой.

Медленно, из последних сил я опустилась на твердую землю. Крик Шрива пронзил воздух, и ветер больно ударил мне по ушам этим воплем.

Я открыла глаза и увидела, что профессор пытается ухватиться за мою ногу, свисающую с большого валуна. Он хочет, чтобы я спасла его, подумала я, он не хочет причинить мне вред. Впрочем, в тот момент это не имело значения. Потянувшись ко мне, Шрив соскользнул с остроконечного камня и провалился под лед.

— Веревка! — крикнула я. — Бросайте мне веревку.

Но сердитый поток схватил его и понес прочь от скал. Держась за самую прочную ветку маленького куста, я подтянулась и встала, хотя со связанными руками все равно не смогла бы дотянуться до Шрива.

Шрив крикнул еще раз, пытаясь удержать голову над волнами. Бушующий черный поток подхватил его и на огромной скорости потащил вниз по течению. Он снова что-то закричал, неразборчиво забулькав, но его быстро увлекла за собой неумолимая река.

Мокрая и промерзшая до костей, я опустилась на землю, прислонила голову к низкому выступу и перестала ждать спасения. Замигала вывеска «Пепси-колы», а на шоссе ФДР, кажется, появились первые машины.

К моему валуну направлялся маленький красный курносый буксир нью-йоркского департамента пожарной охраны. Я пыталась убедить себя, что теперь, когда начало светать, меня обязательно заметят. Когда буксир приблизился, мне показалось, что на носу, рядом с двумя пожарными, стоят Майк Чэпмен и Мерсер Уоллес. Мерсер, наверное, все же передал Майку вопрос из «Последнего раунда», который я скормила Шриву, и тот все понял.

Холод, усталость и голод навалились на меня.

Я закрыла глаза.

Первое, что я увидела, когда пришла в себя, — чисто белое покрывало больничной койки. В первый раз за последние несколько дней мне было тепло и уютно. Вдоль металлического поручня тянулась внутривенная трубка. Рядом с передней спинкой кровати стояла капельница — раствор глюкозы почти закончился. Наверное, у меня было сильное обезвоживание.