— Над нами чердак. Громадные помещения и сплошь запертые кладовки. Туда бессмысленно забираться отсюда, если уж они там, то заперты наглухо.

— А по лестнице из кабинета Мамдубы туда можно попасть? — поинтересовалась я.

— Признаться, я в первый раз слышу о какой-то лестнице из его кабинета. И, разумеется, не знаю, куда она ведет.

Мы вернулись в главный коридор. Майк, обогнавший нас с Сокаридесом, крикнул музейным охранникам, чтобы те показали ему выход на чердак. В конце коридора стоял начальник службы безопасности музея, которого происходящее, очевидно, так выбило из привычной колеи, что его руки не слушались, когда он попытался открыть своим ключом массивную дверь. Я попросила дать связку мне, и он с видимым облегчением подчинился. Когда я нашла подходящий ключ, Майк распахнул пинком дверь и бросился наверх.

Снова погоня. Как и прежде в сумерках. Я пыталась сориентироваться в пространстве, но это было затруднительно после долгого кружения по сплошным лабиринтам. Под огромными мрачными сводами за нами бежали полицейские. Если что-то и могло потревожить покой мертвых, чьи останки хранились здесь без всякого к ним почтения, то это топот множества людей в форме. Наши парни чувствовали себя как дома на городских улицах, станциях метро, в многоквартирных домах и парках, но в этом музейном хаосе из потайных комнат и бесконечных коридоров они действительно путались.

Чепмен быстрее меня освоился в пространстве.

— Надо двигаться на юго-запад, — сказал он, показывая направление рукой. — К кабинету Мамдубы. У того края должен быть выход к лестнице.

Он побежал в указанном направлении, за ним по пятам следовала я.

— Куп, свистни!

Заложив в рот два пальца, как будто собиралась остановить такси, я изо всех сил свистнула. Этот звук должны были бы услышать за несколько кварталов отсюда. У Майка так никогда не получалось. Когда я привлекла внимание всей группы, он сделал объявление:

— Переройте все, осмотрите каждую каморку, каждую щель. Расчистите пути ко всем входам или выходам. Ищем женщину. Живую или мертвую. Преступник может быть вооружен.

Всего в музейном комплексе было не то восемь, не то десять чердачных отсеков. Этот лишь один из них. Он хоть и примыкал к угловой башенке с кабинетом Мамдубы, но понять, существуют ли тут выходы к другим хаотично связанным друг с другом соседним помещениям, было невозможно.

— А что это там? — спросила я Сокаридеса.

Под карнизом, достаточно высоко над нами, нависал металлический мостик, пересекавший все громадное пространство чердака. Он был очень узок, а по обе стороны его тянулись стальные тросы, на которые можно было опираться.