«Я выполнила свой долг», — только и промолвила миледи, когда наконец, по настоянию супруга, чуть приоткрыла глаза и взглянула все же на личико новорожденного. Она даже отказалась присутствовать при крещении младенца, которое отложили до времени, когда она вполне оправится.

Лорд Тансор оставил ее в покое и больше не трогал. И если раньше он пекся единственно о благополучии жены, то теперь полностью посвятил себя сыну.

II 21 октября 1853, пятница (продолжение)

II

21 октября 1853, пятница (продолжение)

Пришла зима 1822 года, сырая и слякотная. Ее светлость стала вставать с постели, но отказывалась одеваться и целыми днями сидела, закутавшись в шаль, в кресле у камина, горевшего круглые сутки, а порой даже засыпала там и пробуждалась только утром, когда приходила служанка и раздвигала портьеры. Текли недели, но она по-прежнему не желала видеть своего сына или покидать свои покои. На все уговоры друзей встряхнуться и приступить к исполнению материнских обязанностей она отвечала одно: «Я выполнила свой долг. Больше я никому ничего не должна».

С течением времени она перестала принимать визитеров, даже мою дорогую покойную жену, к которой питала особенную привязанность. Только компаньонке мисс Джулии Имс было дозволено находиться с ней в мрачной, обшитой панелями комнате, где она проводила почти все дни. Мой кузен недолюбливал мисс Имс и часто ставил под сомнение необходимость ее присутствия в своем доме, когда у жены столько знакомых и в округе, и в городе. Но миледи, увы, по обыкновению, игнорировала желания супруга и раздраженно отказывалась расстаться с компаньонкой, что стало причиной постоянных разногласий между ними.

Именно к мисс Имс, к ней одной, ее светлость обратилась за дружеским участием и поддержкой в недели и месяцы, последовавшие за рождением сына. Я понял, насколько близкие у них отношения, в конце весны 1823 года, когда однажды леди Тансор прислала мне записку с просьбой принести ей из библиотеки «Суждения» Фелтема. Я премного обрадовался, посчитав подобную просьбу свидетельством, что миледи возвращается к прежним привычкам: ведь она, при всей своей любви к нарядам, драгоценностям и прочей мишуре, всегда была серьезным и разборчивым читателем — в отличие от моего кузена, обладавшего неразвитым литературным вкусом и совершенно не понимавшего пристрастия своей жены к поэзии и философии.

Поднявшись с испрошенной книгой в гостиную миледи, я застал последнюю за беседой с мисс Имс — дамы сидели рядом, голова к голове, за маленьким рабочим столиком, где стояла костяная шкатулка с письмами и разными бумагами, и разговаривали тихими напряженными голосами. При моем появлении леди Тансор медленно закрыла шкатулку и откинулась на спинку кресла, а мисс Имс встала и быстро направилась ко мне, протягивая руку за книгой, причем у меня сложилось впечатление, что она хочет воспрепятствовать мне подойти ближе к шкатулке с бумагами.