Я не обратил на постскриптум особого внимания, глубоко потрясенный рассказом о последних годах жизни и ужасной смерти леди Тансор, о своем рождении на рю де Шапитр, о последующем переезде Симоны Глайвер со мной в Динан, об изготовлении шкатулки, в которую, я не сомневался, «мисс Лэмб» положила двести соверенов, предназначенные мне в подарок. Удивительно было читать обо всем этом на исписанных аккуратным почерком мистера Картерета страницах, ибо со дня смерти той, кого я некогда называл своей матерью, я считал, что все эти тайны известны только мне, мне одному. Но здесь они излагались — как общедоступные голые факты — совершенно посторонним человеком. Ощущение было жутковатое: словно ты повернул за угол и столкнулся с самим собой.

И оказывается, меня в младенчестве привозили в Эвенвуд! При этой мысли сердце мое забилось от мучительного восторга. Значит, колдовской замок-дворец с высокими башнями, постоянно грезившийся мне в детстве, существовал в действительности — не плод воображения, но воспоминание об отцовском доме, что однажды станет моим.

Однако еще много вопросов оставалось без ответа, и многое еще предстояло выяснить. Я прочитал рукопись мистера Картерета еще раз, потом второй и третий. Я сидел до поздней ночи, читая и перечитывая, размышляя и задаваясь вопросами.

Я испытывал ощущения, какие испытывает человек во сне, когда с выпрыгивающим из груди сердцем несется во весь дух к некой цели, вечно удаляющейся от него. Сколь бы быстро я ни бежал, я ни на шаг не приближался к своей цели — она всегда оставалась в пределах видимости, но далеко за пределами досягаемости. И вот опять мне показали фрагмент общей картины, но вся истина, частью которой являлось письменное свидетельство мистера Картерета, по-прежнему оставалась скрытой от меня.

Истина? Мы всю жизнь ищем истину, верно? Постоянный поиск некоего соответствия известным фактам, или общепринятой норме, или нашим чувственным впечатлениям — неотъемлемое свойство человеческого существования. Но есть нечто гораздо более значительное, чем просто «истинное». То, что мы обычно называем «истинным» — утверждение «А равно В» или «всех нас ожидает смерть», — зачастую является лишь тенью или слабым подобием чего-то гораздо большего. Только когда эта тень истины соединяется со смыслом, и в первую очередь со смыслом постигнутым, тогда мы видим самую Суть — Истину истин. Я не сомневался, что в письменных показаниях мистера Картерета содержится чистая правда, однако она по-прежнему оставалась лишь частью некоего целого, пока еще недоступного для понимания.