Письмо от моей милой девочки пришло в первую неделю августа, а через несколько недель я получил еще одно, из Линкольншира, куда Тансоры перебрались по приглашению графа Ньюаркского. Сама любовь и нежность, она горько сетовала на обстоятельства, разлучившие ее с самым дорогим на свете человеком, и сердце мое исполнялось ликования при мысли, что она принадлежит мне. «Будь у меня крылья, — писала Эмили во втором письме, — я бы полетела со скоростью ангелов, чтобы оказаться рядом со своим возлюбленным, пусть всего лишь на краткий миг».

Наконец Эвенвудская усадьба была готова вновь принять своего знатного владельца, и во вторую неделю сентября я получил записку с сообщением, что мисс Картерет будет рада видеть меня в Нортгемптоншире в любой удобный мне день и час.

По моем прибытии меня проводили на второй этаж, в длинную комнату с низким потолком, расположенную над библиотекой; в первую очередь внимание здесь привлекали четыре старинных арочных окна, выходящих на террасу внизу. Несколько мгновений я стоял неподвижно, взволнованный мыслью, что некогда в этих вот покоях обитала моя мать, леди Тансор. За приотворенной дверью в дальнем конце комнаты я увидел резную кровать — ту самую кровать, на которую много лет назад отец Джона Брайна положил мою несчастную преступную родительницу, обезумевшую от горя и угрызений совести, и с которой она уже никогда не встала. В следующий миг из этой двери выбежала моя милая девочка, бросилась ко мне и заключила в страстные объятия. После горячечно-нежных словоизлияний мы сели на диванчик у арочного окна, откуда открывался вид на парк, простирающийся за английскими садами до Храма Ветров, озеро и далекие леса.

— Три долгих месяца! Как же я тосковал по тебе! — вскричал я, пылко целуя руку Эмили.

— Разлука с любимым — мучительнейшая пытка, — отвечала она. — Никогда не думала, что буду так страдать. Но все страдания рано или поздно кончаются. Мой возлюбленный снова со мной, и я самая счастливая женщина на свете. С твоего позволения, дорогой, я отлучусь ненадолго? — С этими словами она убежала обратно в спальню и закрыла за собой дверь.

Несколько минут я ждал, чувствуя себя немного глупо и неловко. Наконец Эмили вернулась, слегка раскрасневшаяся и с книгой в руке.

— Я принесла тебе подарок. — Она протянула мне книгу.

Это оказался сборник шекспировских поэм под редакцией Гилдона.[283]

— В ссылке все мои мысли занимала любовь, — сказала Эмили, — и этот томик служил мне постоянным утешением. Отныне в пору разлуки ты сможешь читать его и находить облегчение в сознании, что здесь на каждой странице мои слезы. Я подчеркнула строки, особенно меня утешавшие. А теперь расскажи, чем ты занимался со времени нашей последней встречи.