— Расскажите о своей работе с режиссером «Спрута-1» Дамиано Дамиани, мастером политического детектива, широко известным в нашей стране.

— Я пришел к нему, наверно, не слишком хорошо подготовленным для роли комиссара Каттани. От природы я человек мягкий, добродушный, порой несколько флегматичный, и фамилия у меня соответствует моему характеру. (Плачидо по-итальянски — тихий, спокойный). Меня надо было научить рисовать людей действия — решительных, смелых, а то и жестких. Дамиани сумел расшевелить меня, порой даже нарочно злил, чуть ли не колотил — сам-то он человек темпераментный, и его «агрессивность» мне очень помогла. Под его руководством мне удалось создать отталкивающие персонажи двух мафиози — сицилийского наемного убийцы Платамоне в фильме «Человек на коленях» и итало-американского гангстера Марио в фильме «Пицца-конекшн» («Связь через пиццерию»). А параллельно мы работали над непростым образом комиссара Каттани — человека горячего, экспансивного, доброго душой, которого жестокие обстоятельства делают холодным, расчетливым борцом против страшного «спрута» — сращения мафии, коррумпированного чиновничества, мирка грязного бизнеса, связи которого идут за океан. Дамиани постоянно подбадривал меня. Он твердил: «Поверь, я знаю тебя лучше, чем ты сам. Ты справишься, у тебя есть для этого все данные». Впрочем, во второй части «Спрута» характер Каттани резко меняется — и этим движением характера, мне кажется, его образ и интересен. Второй сериал, тоже шестисерийный, поставил уже другой режиссер, также известный мастер политического кино Флорестано Ванчини. Автор же сценария первого и последующих «Спрутов» один — это видный итальянский кинодраматург Эннио Де Кончини.

— Что же меняет характер, психологию Каттани?

— В борьбе против мафии, ее высоких покровителей и сообщников он приносит в жертву своих друзей, товарищей по работе, собственную дочь, а потом и жену. Чтобы очистить нашу жизнь от коррупции, преступности, наркотиков и прочей скверны, сделать ее чище и лучше, справедливее и честнее, каждый из нас должен чем-то жертвовать. Каттани мне видится шире, чем просто неподкупный и мужественный страж закона, — он участвует в идущей в мире схватке между добром и злом, в нем самом происходит борьба. Этим он близок персонажам Достоевского — моего любимого русского писателя. Недаром все время долгих съемок «Спрута» я читал его романы, чтобы поддерживать в себе нужный психологический настрой. Успех «Спрута» во многих странах, а не только в Италии, тоже, по-моему, свидетельство всеобщего, универсального значения поднятых в нем проблем. Нет, нет, это произведение не только об итальянской мафии...