— Они не вернутся, если не дураки, — добавил мальчишка с молотком. Я потряс монетами и спросил:
— Его отец — инвалид?
— Ага, — засмеялись они, изображая спазматический хрип.
— А мать?
— Старая дура и сука, и больше никто, — сказал мальчишка с веревкой.
— Она работает?
— Она — уборщица в школе.
— В какой?
— В средней, на главной улице.
Я отодвинул стул с прохода и пошел по дорожке, глядя на темные тихие террасы справа и слева от дома.
— А мелочи вы нам не дадите, что ли? — крикнул мне вслед самый маленький.
— Нет.
Мальчишка с молотком поставил стул обратно, взял у своего приятеля веревку, встал на стул и повесил петлю на гвоздь.
— А это зачем? — спросил я, открывая «виву».
— Для извращенцев, — крикнул один из мальчишек.
— Вот, — засмеялся мальчишка с молотком, стоя на стуле. — Надеюсь, вы — не извращенец?
— Наверху в ванной лежит дохлая кошка, — сказал я, садясь в машину.
— Мы знаем, — хихикнул самый маленький. — Это мы ее прикончили.