— Я не хочу в этом участвовать, — снова сказал я. Бокс щелкнул костяшками пальцев и улыбнулся:

— А кто сказал, что будет легко, на хер? Ты уже в этом участвуешь.

Пол поднял меня за шиворот.

— А теперь вали отсюда!

Глиняный человечек бежит.

Обратно по Уэстгейт.

Черт, черт, черт.

Барри и Клер.

Маленькая мертвая Клер Кемплей поцеловала этого мальчика, и он заплакал.

Клер и Барри.

Грязный Барри, когда он вел себя хорошо, он вел себя очень-очень хорошо, но когда он вел себя плохо, он вел себя очень-очень плохо.

На пороге дома стоял полицейский, прячась от дождя. Мне вдруг страшно захотелось упасть на колени к его ногам, молясь, чтобы он оказался хорошим человеком, рассказать ему всю эту дикую печальную историю и укрыться от ненастья.

Но что я мог ему рассказать?

Что я увяз выше головы, измазался дерьмом и напился как сволочь.

Глиняный человечек — обратно в Лидс, чувствуя, как на мне трескается засохшая грязь.

Глиняный человечек — обратно в офисную трясину, покрытый толстым слоем дерьма.