— Вы будете там утром — в девять часов, минута в минуту? — спросила я — и тотчас пожалела о своем легкомысленном тоне, ибо в действительности меня страшно тяготила мысль о предстоящих событиях.

— Нет, — ответил он. — Я не принимал официального участия в расследовании, и мое присутствие было бы… не совсем уместно. Я останусь здесь, в Норт-Лодже, и буду ждать сообщений от Галли. Не желаете присоединиться ко мне?

Я покачала головой.

— Не получится. Она потребует, чтобы я находилась при ней.

— Конечно, — кивнул мистер Роксолл. — Конечно. Ну, надеюсь, мы скоро увидимся… когда Галли выполнит свою работу. Ну что, ты готов, Джон?

Джон взмахнул кнутом, и двуколка тряско покатила по аллее, а несколько мгновений спустя до меня донесся голос мистера Роксолла:

— До свидания, мисс Эсперанца Горст!

II Стук в дверь

II

Стук в дверь

Вечером я не спустилась к ужину. Как я могла? Сидеть между моим любимым Персеем, навек потерянным для меня, и мистером Рандольфом, в обществе их обреченной матери, и вести светскую беседу после всего, что произошло между нами! О таком было страшно даже подумать, а потому я сослалась на недомогание и позвонила вниз, чтобы мне принесли тарелку жидкого супа и несколько холодных картошин (моя любимая еда).

Ужин принес Баррингтон. Дворецкий выглядел по обыкновению хмурым и отчужденным, когда вошел и бесшумно двинулся через комнату с подносом в руке, но когда он приблизился, я увидела, что он смотрит на меня странным, внимательным взглядом, нисколько не похожим на всегдашний бесстрастный и непроницаемый.

— Позвольте спросить, не больны ли вы, мисс? — осведомился он мягким, тихим голосом, поставив поднос на столик. — Вы очень бледны, смею заметить.

Участие Баррингтона озадачило меня: вообще он был человек неразговорчивый — собственно, самый молчаливый из всех, кого я знала в жизни. Мы с ним не перемолвились и несколькими словами за все время моего пребывания в Эвенвуде, и он никогда не проявлял ни малейшего интереса к моему самочувствию.

Я ответила, что вполне здорова. Он поклонился и двинулся прочь, но у двери обернулся и произнес:

— Вам еще понадобится что-нибудь сегодня, мисс? Если да — пожалуйста, звоните немедленно.

Я сказала, что сегодня мне больше ничего не понадобится. Баррингтон снова поклонился и удалился, а я осталась горестно сидеть у окна, рассеянно поглощая скудный ужин.

Сколь бы измученной и подавленной я себя ни чувствовала, мне еще предстояло сделать одно дело, прежде чем лечь спать. Взяв из платяного шкафа маленький саквояж, я спустилась в покои Эмили и направилась прямиком к портрету Энтони Дюпора.