— Ты что, совсем идиот, — заорал Беббит, открыв дверь. Он был готов добавить длинное описание русских предков Кракова, когда перед ним в дверном проеме возникла высоченная фигура Мудроу. В мозгу Беббита родился вопль: «Фараон! Фараон! Фараон!» А губы беспомощно повторяли: «Что? Что? Что?»

Пэт Шиман появился слева от Мудроу с удостоверением в руке. Он выкрикнул: «Полиция!», втолкнул Морриса в комнату, и сам последовал за ним. Огромный полицейский улыбался, и Моррис подумал, это для того, чтобы его запугать. Он услышал:

— Вот видишь, все не так страшно, как казалось вначале.

— Как тебя зовут? — заорал маленький полицейский.

— С каких пор здесь живешь? — заорал большой.

— Тебе нравится устраивать пожары, сукин сын?

— Почему ты пошел в Куинс?

— Да ты знаешь, сколько тебе придется мотать за поджог с убийством в штате Нью-Йорк?

Моррис отступал, а двое полицейских продолжали надвигаться, не трогая его, но и не давая возможности убежать. Он уже оказался в глубине квартиры, там, где был целый склад желтых газет, заржавленных и сломанных игрушечных машинок, безголовых куколок. Он думал о нескольких емкостях с бензином, стоявших около стены, о пропановом факеле и бутылке с зажигательной смесью, которую привез с собой из Вьетнама. Все это сейчас не имело значения. Мужчины, надвигавшиеся сейчас на него, были слишком большими, слишком сильными.

Так уже случалось. Будто сама тюрьма сошла со своего места и сейчас его догнала. Как те черножопые, которые смотрели сверху вниз, называя его мяконьким и сладеньким. Но он показал этим негритосам! Они над ним поиздевались, но он сжег одного, пока его тело не стало куском плавящегося жира на полу камеры. Это было великолепно! Прекрасный день! Моррис стоял и смотрел, как этот мерзавец исполнял «танец огня», вспоминая мышек, которые танцевали его раньше.

Но полицейские не дадут ему добраться до припасов. Сейчас они будут его бить. Охранники в тюрьме тоже кричали на него перед тем, как начать бить. Они задавали вопросы так громко, что он не различал слов, они ему казались грохотом сверлильного станка, а потом его всегда били!

Беббит оказался около кровати и начал медленно оседать. Больше идти некуда. Его ноги подкашивались. Охранники всегда так делали. Они с силой заталкивали его в камеру и шли на него до тех пор, когда ему уже некуда было отступать. Большой полицейский вот-вот до него доберется. У него ладони огромные, как тарелки, как толстые куски холодного белого мяса.

— В чем дело, какого черта?! — спросил Мудроу. Он смотрел вниз на трясущегося Морриса Беббита, понимая, что план, который он приготовил, — чередование посулов с психологическим напором — никуда не годится. Мудроу приходилось сталкиваться с сумасшедшими, и он сообразил, что, если сильно надавит на Беббита, не получит никакой информации. — Какого черта? — повторил он.