Таким образом, Александр, удалившись из России как минимум на полгода, а как максимум – навсегда, прежде всего ощутил ностальгию и стал ее преодолевать единственным доступным ему способом – начал разбираться с шекспировским вопросом с российского конца. А конец этот увяз коготком в Ратленде.

Гипотеза Гилилова построена на том, что Честеровский сборник (где гнездятся в стихотворной форме Феникс и Голубь) опубликован не в 1601 году, как написано на одном из сохранившихся экземпляров, а в 1611-м или 1612-м. И поводом для публикации сборника якобы была смерть графа Ратленда и его жены. Основываясь на этом предположении, автор доказывал, что чета Ратлендов и есть Шекспир.

Но российский шекспировед из Израиля нашел свидетельства английских читателей, видевших этот сборник задолго до 1611 года. Короче говоря, некто Драммонт зафиксировал покупку этой книги еще в 1606 году.

Таким образом, вся теория, согласно которой под именем Шекспира скрывается Ратленд, рассыпалась как карточный домик. Можно было бы, конечно, как-то выкрутиться и без ключевого тезиса, но беда в том, что, кроме этого шаткого, даже если бы он и был истинным, аргумента, никаких доказательств того, что Ратленд – это Шекспир, НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Под конец Алекс воспользовался свойственной одному из известных ретлендианцев в России, его коллеге по переводу «Гамлета», манерой повышать весомость написанного. Повышать в самом что ни на есть буквальном смысле – набирая текст заглавными буквами.

1598

1598

Если набирать названия именно заглавными буквами, то в некоторых словах могут получиться замечательные цифры – римские, наши родные, мы же числим себя наследниками Рима, а не арабские эти, что прижились здесь как дома. Такая мысль пришла ему в голову, когда он, ненадолго оторвавшись от работы над «Гамлетом», разглядывал недавно изданную анонимно форматом в кварто пьесу «Ромео и Джульетта».

В имени Ромео (ROMEO) было только одно число – 1000 (М). Граф усмехнулся, вспомнив про тысячу фунтов, которые пришлось заплатить этому наглецу. Зато вот с Джульеттой было поинтереснее. В ее имени (JVLIET) были и пятерка (V) и пятьдесят один (LI). Что с этим делать, граф пока не знал, но ему не давала покоя мысль зашифровать свое имя для далеких потомков, раз уж от потомков ближайших, а тем более от современников приходилось его скрывать. Конечно, проживи я 51 год, это вполне можно было бы использовать, – прикидывал граф, – но 51 мне исполнится через три года, а за это время я еще толком ничего не завершу, а значит, и шифровать будет нечего. Нет уж, поживу еще. Глядишь, и найду шифр получше!