Нет, дедушка Джонатана, Эрнест Теодор Андерсен, открыл свой фонд вовсе не из чистой корысти. Он прочитал какую-то книжку о Шекспире и вполне искренне усомнился в подлинности авторства. Эрнест Теодор Андерсен был прирожденным бизнесменом и понимал, что настоящее дело не бывает без стартового капитала. Для писателя стартовый капитал – образование, а его-то как раз у Шакспера, судя по прочитанной им книге, как раз и не было. И не сказать, чтобы Эрнест как-то сразу проникся этой проблемой. Он запросил у аналитического отдела своей компании прогноз: насколько вероятно, что шекспировский вопрос вообще когда-нибудь будет решен, и если это хоть сколько-то вероятно, то когда приблизительно это произойдет. Через две недели напряженного труда аналитики принесли ему выжимку отчета на одной страничке. Вывод был прост: «В двадцатом веке решение не будет найдено, это однозначно. Вся лежащая на поверхности информация ненадежна и неполна, то есть не может помочь в решении данного вопроса. С другой стороны, трудно поверить, что вопрос никогда не будет решен: уж слишком очевидно, что сын перчаточника из Стратфорда – подставная фигура. Кроме всего прочего, в деле замешана борьба капиталов. Стратфорд и Лондон активно развивают туристическую индустрию, основанную на традиционном восприятии Шекспира как подлинного автора. И очень мало средств вкладывается в антистратфордианские разработки. Поэтому вся академическая наука двумя руками держится за Шакспера, упорно называя его Шекспиром».

Прочитав эту аналитическую записку, Эрнест Теодор Андерсен понял, что, с одной стороны, ничем не рискует, основывая премиальный фонд, деньги которого должен получить человек, установивший личность скрывавшегося за именем Шекспира автора, а с другой – возможность получить кругленькую сумму будет стимулировать научную мысль в правильном направлении. Назначили управляющего, дали информацию о фонде, куда положено, – и вот уже больше семидесяти лет деньги крутятся: вкладываются в успешные предприятия, кладутся на депозиты в банки, а в последние десятилетия и в хедж-фонды. Короче, деньги размножались и делением, и почкованием – без любви и поиска партнера. И все уже успели позабыть, с чего всё начиналось.

Джонатан и сам почти забыл о фонде. Напомнил о нем внук Николас, студент-историк Оксфордского университета. Теперь там миллионов двести – триста, не меньше, прикинул Джонатан, а возможно, и еще больше. Действительно, неужели за такие деньги нельзя решить этот вопрос? Если найти того, истинного Шекспира и вручить исследователю премию Андерсена… Тогда Андерсеновская премия станет позвучней Нобелевской.