– Очевидно, и на выполнение приказов непосредственного начальства вам тоже наплевать.

Гиффорд наклонился и что-то прошептал Турстону на ухо. Тот, придерживая рукой норовившую улететь шляпу, внимательно слушал.

Бледсоу тем временем вытащил из кармана рацию и закричал в нее, требуя, чтобы полицейские на другом конце лужайки сделали что угодно, но заставили вертушку убраться отсюда к чертовой матери. Когда Бледсоу наконец спрятал радиопередатчик в карман, к нему обратился Турстон:

– Вейл может остаться, но у нас с вами возник серьезный прецедент. В следующий раз, когда сочтете, что я вам не указ, для начала загляните ко мне в кабинет, чтобы я мог прочистить вам мозги и научить субординации.

– Слушаюсь, сэр.

А Гиффорд ткнул пальцем чуть ли не в лицо Карен:

– Я не хочу, чтобы вы показывались на местах любых других преступлений, совершенных Окулистом.

– Будем надеяться, что это станет последним, – устало сказала Карен.

Гиффорд метнул сердитый взгляд на Бледсоу и отвернулся. Карен колебалась, не зная, стоит ли рассказывать им о том, что Линвуд приходилась ей матерью. Но потом она решила, что этими словами откроет дверь в комнату, входить в которую не собиралась. Пока, во всяком случае. Учитывая, что последние дни ей приходилось балансировать на канате, натянутом над пропастью, она решила, что будет проявлять исключительную вежливость и предусмотрительность. Она не сомневалась, что в самое ближайшее время Хэнкок очухается, после чего расскажет всем, у кого есть уши, что перед самой смертью сенатор поссорилась с Карен. Но если она хотя бы заикнется об этом сейчас то ей ни за что не позволят осмотреть место преступления, поскольку она автоматически перейдет в разряд подозреваемых.

Карен смотрела, как удаляются Гиффорд и Турстон. Бледсоу с довольным видом потер руки.

– Ладно, приступим. Пойдемте внутрь и посмотрим, что там творится.

Дель Монако пошел рядом с Карен, подстраиваясь под ее шаг.

– А ты, оказывается, не робкого десятка, раз у тебя хватило духу показаться здесь.

Карен небрежно толкнула его локтем.

– Хорошо, что хоть один из нас – мужчина.

Манетт, замыкавшая процессию, услышала ее слова и весело рассмеялась.

– Молодец, Кари! Один-ноль в твою пользу.

На лице Дель Монако, которое покраснело от пронизывающего ветра, отразилось явное замешательство.

– А вы кто такая, черт побери?

– Мандиза Манетт, детектив полицейского управления Спотсильвании. И я тоже не робкого десятка, кстати.