— Но ты ведь не рассказал милиции о ваших подозрениях насчет нашей больницы, — уточнила Хельга.

— Нет, мы ничего никому не рассказали, — ответил я. — У нас есть свои планы разобраться с этими нелюдями. Зачем же отдавать их милиции? Мой частный детектив считает, что мы и сами сможем снять с них шкуру… Незачем впутывать милицию в это дело.

— Ну и правильно, — сказала после некоторого раздумья Хельга. — Если подключить милицию и позволить им самим арестовать негодяев, то это будет чисто моральное удовлетворение. Ну, расстреляют их, и все. А тут, если вы сами поймаете, то сможете наказать их действительно так, как они этого заслуживают.

— Как? — не понял я. Мне и вправду казалось непонятным, что еще можно сделать с мерзавцами. Не относиться же всерьез к словам Геннадия о снятии с них скальпов и выколупывании глаз…

Но Хельга, похоже, была того же мнения, что и Гена.

— Шкуру спустить, — жестко сказала она. — Просто убить этих негодяев мало… Надо что-то пострашнее придумать. За то, что они делают с людьми, просто умереть им будет недостаточно. Пусть помучаются.

Хельга встала с ковра и потушила сигарету.

— Знаешь, милый, — сказала она, — кажется, я что-то сделала напрасно… То ли зря поехала к тебе сегодня, то ли зря попросила тебя рассказать мне эту чудовищную историю.

— Что ты имеешь в виду? — не понял я.

— Я имею в виду, что теперь я должна ехать домой, — ответила Хельга, качая головой. — Что-то я не расположена к любви сегодня ночью. Была расположена, но теперь, после того, как ты рассказал мне об этих ужасах, я просто не могу заставить себя радоваться жизни. Прости меня.

Я понимал ее. После того, как это произошло с Юлей, я тоже долго не мог прийти в себя, а Хельга ведь к тому же была еще и женщиной.

— Мне трудно пережить то, что я услышала, — продолжила она подавленно. — Конечно, когда ты уже взрослый человек, то достаточно гадостей знаешь о роде людском и понимаешь, что есть люди, которые на все способны… Но то, что ты мне рассказал… Это так потрясает, что я, право, теперь даже не знаю, когда смогу прийти в себя.

Я не стал удерживать Хельгу, я прекрасно понимал ее. Она подошла к дверям, и я помог ей надеть плащ.

Мы спустились вниз, и я остановил проезжавшую машину.

— Не провожай меня, — сказала Хельга, прощаясь. — Я отлично доеду сама. Мне вообще теперь хотелось бы побыть одной. Есть такие вещи, которые человек должен пережить в одиночестве.

Она села в машину и уже через окно сказала мне:

— Спасибо за концерт, кстати. Музыка была великолепная.

Поднимаясь по лестнице к себе в квартиру, я думал о Хельге. Несчастная женщина. Я пригласил ее на концерт, думая сделать приятное, а на самом деле подверг ее такому испытанию. Сначала познакомил со своей бывшей невестой, да еще слепой. Сколько она передумала и прочувствовала, прежде чем решилась спросить меня о Юле! Но каково самообладание! Я восхищался Хельгой, ее огромным мужеством и тем, как она сама предложила мне проводить Юлю с Людмилой… Настоящая белая женщина.