Вот с Хельгой — это было какое-то наваждение. Он влюбился в нее, и только поэтому дело дошло до женитьбы. А кроме того, родители были не против.

То есть они сначала, конечно, были категорически против женитьбы на Хельге по целому ряду причин, но потом передумали.

«Пусть, — сказал папа. — Она из Прибалтики… Значит, после института она сможет поехать работать и жить туда. И ты с ней. В Прибалтике жить хорошо. Там хорошие молочные продукты и чистота. Ты себе представить не можешь, там совсем не сорят на улице».

Жить в Прибалтике — это было мечтой Левиных родителей. Они больше ничего не знали о Прибалтике, кроме хороших продуктов и чистоты, но все-таки были уверены, что это — место, где «можно устроиться»…

А Хельга обманула ожидания и ни в какую полумифическую Прибалтику не вернулась. И вовсе не собиралась туда ехать.

«Мне там нечего делать, — объяснила она Леве, когда тот разочарованно спросил ее об этом. — У меня там совсем нет никаких связей, и я там никому не нужна точно так же, как и здесь».

Это было первое разочарование. А потом Лева и вообще охладел к этой женщине. Не отчего-то, а просто от нежелания долго хранить в сердце пламя, огонь любви. Утомительно любить человека — обременительно и мешает работе.

Появилось и физическое отторжение. Невысокому полному Леве с черными волосами и коротенькими руками и ногами стала отчего-то неприятна эта высокая крупная белокурая женщина. От нее исходила физическая сила, здоровье, страсть, а Леве все это было довольно чуждо.

Он любил ласки, но был очень аккуратен и в них. Он любил женщину, как делал это знаменитый штабс-капитан Рыбников — очень нежно, тонко и с «придыханием». Он не хотел бурных сильных объятий. Они были ему непонятны.

Вот и к Хельге он охладел. Поэтому, когда представилась возможность изменить ей с ее подругой, а потом еще и развестись, его это порадовало.

Нет женщины, нет обузы…

Итак, Лева лежал голый на кровати второразрядного номера отеля средней руки и думал о том, что нужно пойти и попить лимонаду. Холодильника в номере не было, а то он непременно купил бы заблаговременно большую бутыль со скидкой, чем тратиться на бар.

Бар был внизу, и до него нужно было только доехать на лифте три этажа. Лева уже почти что решился надеть штаны и пойти истратить две тысячи лир на стакан лимонада со льдом, когда у него вдруг зазвонил телефон.

В принципе он этого ожидал. Дело в том, что жившие в Германии родители всегда звонили ему, куда бы он не уезжал. Лева жил с родителями, как привык с детства.

Время, когда он жил с Хельгой, вдали от папы и мамы, было скорее случайностью, досадным недоразумением, которое, к счастью, скоро закончилось. Он приехал в Германию и сразу поселился у родителей в маленьком домике, и это было совершенно естественно для всей семьи.