Константайн осмотрел гвозди по краю ковра. Его можно было оторвать от них, но это Лодель заметил бы сразу же. Вот если бы у Джорджа была отвертка, он бы вывернул шурупы и выковырнул гвозди, расширил оставшиеся от них отверстия, а потом всунул их обратно. Тогда на вид ковер казался бы по-прежнему прочно прикрепленным к полу.

Но как это сделать?

Решение пришло через полчаса и означало, что для сомнительного успеха необходимо будет пожертвовать часами. Однако без специального инструмента заднюю их стенку было не снять, потому, не сводя глаз со створки в двери, Джордж принялся ударять ими о выступающий из-под обивки шарнир. Через десять минут часы превратились в лепешку. Но задняя стенка все-таки отошла, а ее острый край вполне мог сгодиться на роль отвертки и гвоздодера. Джордж еще раз стукнул часами о шарнир, вытащил шпенек с головкой для заводки, которым можно было расширить в полу отверстия от гвоздей и шурупов.

Остальное было делом терпения и осмотрительности. За первый день пребывания в комнате Джорджу удалось вытащить гвозди с одного края ковра, расширить отверстия под ними и вернуть гвозди на место, а еще узнать распорядок дня в лечебнице. Утро начиналось с похода в туалет, потом приносили завтрак, а ближе к полудню кто-нибудь мельком заглядывал в комнату через сдвижную створку — проведать, чем занимается Джордж. Потом был обед, еще одна краткая проверка и новый поход в туалет, на этот раз санитар выдал Константайну еще и белую пижаму из грубой ткани.

Собираясь спать, но еще не раздевшись, Джордж решил, что закончит работу к вечеру следующего дня. Это означало, что бежать можно будет через день. Попытаться это сделать лучше, когда принесут завтрак. Что к тому времени они успеют сделать с Николя? Будет утро. Возможно, за ночь Николя немного оправится от наркотиков. Ведь Джорджу хватит и того, чтобы она могла встать, идти и понимать речь. Два дня… Если потрудиться ночь, закончить можно было бы к утру. Но санитар вежливо предупредил Джорджа, что в девять вечера свет выключают, а работать на ощупь было невозможно. В решающую минуту ковер должен лежать на полу и казаться надежно к нему прикрепленным.

Окна комнаты Николя выходили на три посыпанные гравием и обнесенные поручнями террасы, которые соединяла широкая лестница. За нижней террасой шла узкая полоска травы, а дальше — ряд высоких сосен. Потом начиналось ущелье, его стены уходили вниз почти отвесно. Линию горизонта скрывали крутые горы. У их подножья еще росли деревья, но выше они уступали место голым серым скалам с иззубренными вершинами. В расселинах самой высокой еще лежал снег.