* * *

— Кент?

— Да-а-а, — хныкал «пятьдесят восьмой».

— Так тебя зовут Кент?

Последовало еще одно утвердительное хныканье. Что-то тут не сходится.

— Так, а Микке, черт подери, тогда кто такой?! — взревел Эйч Пи.

— Что?!

Хассельквист, которого, как оказалось, звали Кент, лихорадочно моргал, из глаз у него лились слезы.

Эйч Пи сделал глубокий вдох. Вообще-то ему больше хотелось сразу раскроить хлюпающей твари череп, но с этим придется подождать. Еще остались вопросы, на которые ему нужно получить ответ, прежде чем он сможет списать смешного любимчика Гейм-мастера в архив.

— А девушка в твоем фильме, она же называет тебя Микке?

Хассельквист превратился в один большой слезливый вопросительный знак.

— Высокая, темные волосы, спортивная, снято в кафе, не припоминаешь такого?

Наконец-то какие-то признаки жизни:

— Это не со мной, это она со своим парнем разговаривает. Я только их снимал, это было такое простое зада…

И вдруг «пятьдесят восьмой», похоже, вспомнил правило номер один: его рот захлопнулся, как мышеловка.

Хенрик пожал плечами и пнул его в пах. Затем он дал «пятьдесят восьмому» пару секунд на то, чтобы прийти в себя, и снова наклонился над ним:

— Малыш, я знаю об Игре все, включая и правило номер один. Но на твоем месте я бы больше беспокоился о том, выживешь ли ты в ближайшие две минуты, чем о том, что наш общий друг Гейм-мастер расстроится из-за того, что ты треплешь языком, понял?

Хассельквист только судорожно кивнул в ответ, держась за свой детородный орган.

— Отлично! Я правильно понял, что твоя миссия заключалась в том, чтобы снять эту женщину и ее парня?

Кент снова кивнул.