Киннаул пожал могучими плечами:

— Так для смеха, инспектор. И к тому же я был пьян. Я подумал, что было бы забавно притвориться Грегором. Откровенно говоря, меня немного уязвило, что она не знает Рэба Киннаула. Посмотрите на эти фотографии на стене. Я знаком со всеми знаменитостями.

Он снова поднялся на ноги, принялся разглядывать собственные фото, словно явился в картинную галерею и видит их в первый, а не в десятитысячный раз.

— Боб Вагнер… Ларри Хэгман… когда-то я знал их всех. — Перечисление продолжилось. — Мартин Скорсезе… режиссер первого ряда, абсолютно выдающийся… Джон Херт… Робби Колтрейн и Эрик Айдл…

Холмс жестом позвал Ребуса в холл. Кэти Киннаул приходила в себя. Рэб Киннаул все стоял перед своими фотографиями, своими воспоминаниями, смакуя громкие имена.

— Осторожнее, — сказал Холмс, обращаясь к Кэти Киннаул. — Как вы себя чувствуете?

Язык у нее еле ворочался. Понять было невозможно.

— Сколько вы приняли, Кэти? — спросил Ребус. — Скажите нам, сколько?

Она пыталась сосредоточиться.

— Я осмотрел все комнаты, — сказал Холмс. — Ни одной пустой бутылки.

— Но что-то она приняла.

— Врач разберется.

— Да, разберется. — Ребус наклонился к Кэти Киннаул так, что его губы чуть не касались ее уха. — Гаук, — тихо сказал он, — расскажи мне про Сьюи.

Два этих имени, казалось, что-то значили для нее, но она не ответила.

— Ты и Сьюи, — продолжал Ребус. — Ты встречалась со Сьюи? Ты и он, а? Как в прежние времена? Ты встречалась со Сьюи?

Она открыла рот, помолчала, потом снова закрыла и начала отрицательно качать головой. Пробормотала что-то.

— Что ты сказала, Гаук?

На этот раз она произнесла отчетливо:

— Рэб не должен знать.

— Он не узнает, Гаук. Поверь мне, не узнает.