– Тогда понятно. Ты уверена, что все о’кей?
Пауза.
– Беата?
– Все о’кей, Харри. Что ты собираешься делать?
– Собираюсь нанести ему визит, может, найду там что-нибудь интересное. В таком случае позвоню тебе из его квартиры, а ты пришлешь ребят, чтобы зафиксировать улики, как положено.
– Когда ты к нему поедешь?
– Зачем тебе это знать?
Еще одна пауза.
– Чтобы я была на месте, когда ты позвонишь.
– Завтра в одиннадцать. Надеюсь, он в это время будет на работе.
Повесив трубку, Харри немного постоял, вглядываясь в обложенное облаками небо, словно желтым куполом накрывшее город. Фоном прозвучала музыка. Вроде бы и фраза простая. Но этого было достаточно.
«I only want to see you bathing in the purple rain» [61] .
Он сунул еще одну монетку в автомат и набрал 1881.
Такси, словно спокойная черная рыба, в свете фонарей плыло по ночному городу, пересекало перекрестки и поворачивало согласно указателям в сторону центра.
– Нам нельзя так встречаться, – сказал Эйстейн. Он посмотрел в зеркало и увидел, что Харри натягивает на себя захваченный им из дому черный пуловер.
– Фомку не забыл? – спросил Харри.
– Лежит в багажнике. А что, если парень все же дома?
– Нормальные люди, когда они дома, трубку берут.
– А если он заявится, пока ты будешь в квартире?
– Сделаешь, как я сказал: дашь два коротких сигнала.
– Да-да, но как я его узнаю?
– Ему около тридцати, я же сказал. Увидишь, как он входит в подъезд, посигналишь.– Нам нельзя так встречаться, – сказал Эйстейн. Он посмотрел в зеркало и увидел, что Харри натягивает на себя захваченный им из дому черный пуловер.
– Фомку не забыл? – спросил Харри.
– Лежит в багажнике. А что, если парень все же дома?
– Нормальные люди, когда они дома, трубку берут.
– А если он заявится, пока ты будешь в квартире?
– Сделаешь, как я сказал: дашь два коротких сигнала.