При этом воспоминании кровь волной залила щеки учителя, он закашлялся, задвигался на стуле и поднял глаза на кафедру, с которой кюре продолжал свободным потоком изливать священное красноречие:
«И по правде говорю вам, мои дражайшие братья…»
Юбер Пеллериан слегка повернул голову и встретился взглядом с глазами дочки доктора Хие. Молодой человек улыбнулся, опустил веки. Но девушка воздержалась от ответа на это нежное послание, так как Бертильда Прего, заметив маневры кузена, подчеркнуто положила свою ладонь на руку молодого человека, как на некую собственность, которой не собиралась лишиться.
Под давлением этой руки Юбер вздрогнул и быстро перевел взгляд на Бертильду. Он не любил кузину, разумеется, нет, но не видел иного способа поправить дела, чем богатая женитьба. Они с Бертильдой были уже почти помолвлены и, вне всякого сомнения, этим же вечером…
Этим вечером у Прего состоится праздник. Приглашения, приготовленные в последний момент, Ивонна выдержала в юмористическом тоне:
«Если Вы не боитесь таинственного убийцы из Сент-Круа, мы будем счастливы принять Вас и т. д.»
Юбер устроил, чтобы дочь доктора Хие пригласили на вечер. Он отнюдь не считал свои брачные планы помехой в том, чтобы приударить за Эдме. Когда какая-нибудь девушка ему нравилась, Юбер привык доводить это до ее сведения…
Со своей стороны Эдме обдумывала приглашение, полученное накануне. «Танцевальная вечеринка…» Ее заворожили эти два слова. Когда она заговорила об этом с отцом, доктор сначала слышать ничего не хотел, потом, как всегда, дал себя убедить. Он заявил: «Мне жаль лишать вас редких удовольствий. Но вы должны понять, что в нынешних обстоятельствах вечерний выход и позднее возвращение — крайняя неосторожность. Так что я схожу в управу и попрошу судебного следователя, чтобы этой ночью особенно усилили охрану в деревне и, главное, на подступах к дому Прего…» Эдме улыбнулась: «Хорошо, папа. Ничего не бойтесь — за мной заедут и привезут обратно на машине. Многие приедут на машинах из Брюсселя и Брюгге. Фары так осветят улицы, что таинственному убийце придется забиться в какой-нибудь угол на всю ночь». Доктор покачал головой: «Надеюсь, дочка, но… не верю».
Большая часть присутствующих перекрестилась: кюре Рокюс, восславив дрожащим голосом Авеля и прокляв Каина, сошел с кафедры. Когда несколько мгновений спустя священник проходил с подносом в руках между прихожан, многие, в том числе Себ Сорож, обратили внимание, что пот струится по его лбу.