— Возможно, — согласился инспектор, — но в то же время это обеспечит мне множество добровольных помощников, что, предупреждаю вас, будет отнюдь не лишним. Заметьте, с самого моего прибытия в деревню я предчувствовал правду, вспомните — я начал с того, что ходил по улицам, прислушивался к сплетням, изучал взгляды, походку, поведение каждого… Уже тогда, под влиянием странного предчувствия, я искал сумасшедшего или сумасшедшую и бессознательно накапливал в памяти зрительные образы, которые позже всплывали на поверхность. Так вот, обо всех встреченных мною я могу сказать лишь одно — мне они показались душевно здоровыми. Но проверка, какую я мог осуществить, например, перекинувшись с ними несколькими словами на ходу, наблюдая тем или ицым способом за их реакцией, до сих пор была крайне поверхностной. Что нам остается? Обследовать всех жителей деревни у психиатра? Об этом и говорить не стоит! С другой стороны, наш безумец тщательно скрывает свою болезнь, ведь она проявляется только в момент кризиса, кризиса, наступающего регулярно каждую ночь…
— Что до меня, — сказал Анон, — я уверен, он неизбежно себя выдаст…
— О! Разумеется! — признал Себ. — Кризисы наверняка усилятся и участятся… То есть, прежде чем мы сумеем его обнаружить, этот дьявол удвоит, а то и утроит число жертв.
— Но это чудовищно! — вскричал заместитель королевского прокурора. — В жизни не видел подобного истребления…
— Да, — прошептал Себ задумчиво, — это чудовищно. Каким
Он достал из кармана измятые телеграммы, полученные из Брюсселя:
— Как объяснить это им? Что может противопоставить бедный человеческий разум убийственным фантазиям безумца?
— Но, — вставил Анон, — свидетельства… улики…
— Вы не хуже меня знаете, как нам их катастрофически не хватает! Да и имея их, мы все равно не сумели бы извлечь из них пользу. Думаю, они скорее сбили бы нас с пути, чем подсказали правильный… Нет, нет, в этом деле нам может помочь только вдохновение…
Заместитель королевского прокурора вздохнул, от ошеломляющих откровений инспектора у него пот выступил на лбу. Он был явно растерян и одновременно всем существом восставал против приоткрывшейся истины.
— Недопустимо, — изрек он наконец, — чтобы сумасшедший или сумасшедшая провели людей… людей…
— Людей в здравом уме? — договорил за него Себ. — Это ваши слова, господин заместитель королевского прокурора…
Он зевнул, потянувшись:
— Я думаю, у сумасшедшего было бы больше шансов, чем у нас, распутать это дело, вычислить другого сумасшедшего, которого мы ищем. При небольшом везении они бы, конечно, встретились на общей территории, избранной их безумием… Поверьте, правильный конец рассуждения, который искал Рультабиль, здесь не поможет.