Он ухмыльнулся:

— Щас! За дурака меня держишь? У меня тоже башка варит — хрен его знает, что ты там задумала. Нет уж, ты ко мне придешь. А я, милая, помогу тебе.

Сара молча слушала.

— Знаешь деревянный мост по дороге от твоего дома?

— Ты и сам отлично знаешь ответ.

— Вот туда и подгребай. Сиди и жди под мужским навесом. Да смотри, чтоб одна пришла, и без всяких твоих фортелей. А сделаешь по-своему — я уйду и в другой раз вырежу записку на спине у твоей сестренки.

— Я приду.

— У тебя один час. И не опаздывай.

— Виктор…

— А собаку приведешь — я ее прибью. Ясно?

— Да.

— Я просто хочу поговорить с тобой, выяснить кое-что. Может, старое вспомним.

Сара закрыла телефон. Она подумала о Джеки и Родни, о том, что Виктор может сделать с Хелен или с матерью, если она ослушается. Придется идти.

Какой у нее выбор? Ну, позвонила бы она в полицию, и что они сделают? Ничего. Закон не запрещает сидеть на пляже под мужским навесом, а угрожал он ей пока только на словах.

Почему он выбрал это место?

Если он следил за ней, то, возможно, знал, что на прогулке она часто доходит именно до этого места, и знал также, что одна нога у нее нездорова. Наверное, хочет обставить все так, будто она поскользнулась на камнях, ударилась головой — и привет. И никаких следов.

Как основательно Виктор все продумывает!

Вот, значит, какая картина вырисовывается. Он намерен убить ее. И что же, она так и отправится прямиком к нему в руки?

Она поднялась и прошла в кухню. Сумо поплелся следом. Она оглядела по-домашнему уютное помещение. Можно оставить записку: если со мной что-нибудь случится, прошу в моей смерти винить такого-то.

Она достала из буфета блокнот и ручку, села за стол, вывела «Дорогая мама!» и остановилась, не в силах писать дальше.