— Здесь туалет и душ, — сказала она, указав на двери. — Здесь экстренная связь с постом охраны, а это сигнал тревоги. О, кто-то оставил здесь игрушку…

Она наклонилась и подобрала с пола какую-то мягкую игрушку и пластиковый пропеллер.

— Вчера к одному заключенному привозили сына, — извиняющимся тоном произнесла надзирательница.

— Должно быть, это было нелегко, — вяло отозвалась Анника.

Надзирательница улыбнулась:

— Мы, как можем, стараемся развлекать детей. Когда они уходят, Джимми надувает для них шарики.

— Джимми?

— Да, это второй охранник.

Надзирательница указала на низкий комод:

— Здесь простыни и одеяла. Сейчас я вызову заключенного.

Она вышла, оставив Аннику в состоянии легкого паралича разглядывать главный предмет обстановки — узкую кровать с поролоновым матрацем.

Дверь закрылась с приглушенным щелчком, потом сработал замок.

«Господи, твою мать, во что я впуталась?»

Она оглядела стены, которые, казалось, наваливались на нее, давили, не давали дышать.

«Как я с этим справлюсь? Мне нужна стратегия!»

В комнате стоял один стул, и Анника тут же решила на него сесть. Было абсолютно исключено сидеть на этом топчане рядом с убийцей.

Она положила блокнот и ручку на комод, решив использовать его как стол, и снова огляделась. На стене висела черно-белая фотография, изображавшая работавших на пристани докеров, в красновато-коричневой рамке. Это была одна из фотографий с выставки Торстена Бильмана в Национальном музее. Выставка проходила с 17 июня по 10 августа 1986 года.

За спиной было два окна, и Анника приподняла занавеску. За ней оказались такие же решетки, какие она уже видела в зале ожидания.

«Долго ли мне еще ждать? Заключенным сюда из камер, наверное, неблизкий путь».

Минуты тянулись томительно долго. За три минуты она четыре раза посмотрела на часы, а потом опустила рукав свитера, чтобы не видеть часов. Она перевела взгляд на висевшую на стене металлическую коробку — видимо, деталь связи с охраной, и принялась рассматривать кнопку тревожной сигнализации.