Анника несколько секунд стояла посреди комнаты с трубкой в руке.

Томас, очевидно, ничего не сказал на работе о своем разводе. Да, собственно, зачем бы он стал это делать?

Она положила трубку на базу и собрала остальное белье. Последней вещью в стопке была голубая кофточка, которую Томас подарил ей на прошлое Рождество, единственная уцелевшая вещь из прошлой жизни. Эта кофточка была на ней, когда горел дом. Анника хотела надеть ее сегодня, чтобы восстановить связь времен, чтобы соединить личность, какой она была тогда, с личностью, которой стала теперь. Она знала, кроме того, что нравилась Томасу в этой кофточке. Низкий вырез и украшения подчеркивали ее женственность. Кофточка была, правда, не в ее вкусе, но Аннике нравился ее васильковый цвет.

Она смяла кофточку и бросила в корзину, сдерживая слезы. «Какая мне разница, что он думает?»

Дом цвета меда, тяжелая лепнина, просвинцованные стекла окон в глубоких амбразурах. Это было солидное вложение денег семейства Гренборг.

Анника стояла в темноте на противоположной стороне улицы, глядя на этаж под крышей, на яркий свет, лившийся из косых слуховых окон.

«Они там, они там, где горит этот нестерпимо белый свет».

Анника уже один раз была здесь. Год назад, в ноябре, на следующий день после того, как поняла, что у Томаса роман. Она тогда стояла на этом самом месте и смотрела на дом. Голова закружилась, и ей пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть. Некоторое время ей потребовалось, чтобы справиться с головокружением и подступившей к горлу тошнотой. Потом она собралась с духом и, перейдя улицу, подошла к резным темно-коричневым дверям.

Кода она не знала и поэтому нажала кнопку домофона.

Ответила она, София Е…вая Сучка Гренборг:

— Входи, входи, здравствуй. Шестой этаж, на самом верху, в пентхаусе…

«Пентхаус? Господи помилуй!»

Подъезд был выложен желтым и черным мрамором, нижняя часть стен облицована темными деревянными панелями. На стенах светильники из дымчатой бронзы. Пол устлан синим ковром, мягким, как гагачий пух.

Медленно, слегка пошатываясь, Анника принялась подниматься по лестнице.

Чердачный этаж был наименее интересным из всех этажей здания. Белая металлическая дверь с сигнализацией в середине выбеленной кирпичной стены. Она помнила табличку из полированной стали. Рядом теперь красовалась картонка со сделанной от руки надписью: «Т. Самуэльссон».

Анника нажала кнопку звонка.

Слава богу, дверь открыл Томас.

Она не видела его с июля.

Он коротко остриг волосы. Теперь они торчали ежиком надо лбом, и это придавало ему странный и непривычный вид. Такая стрижка делала его намного старше. Черты лица казались более резкими. На нем были черный костюм и начищенные до зеркального блеска туфли.