Самолет «данинг-959» оторвался от земли, когда Дэггету оставалось метров тридцать до башни.

Он распахнул дверцу и выскочил, кажется, еще прежде, чем нажал на тормоза, у главного входа в башню. Одновременно с этим громко завыли сирены. Ну вот, подумал Дэггет, это за ним; похоже, на этом его бурная деятельность и закончится. Но нет, слава Богу, он, кажется, ошибся. Ловят кого-то другого, у самого дальнего выхода на летное поле. Однако в следующий момент Дэггет понял, что все-таки не ошибся. Снова завыли полицейские сирены, и на этот раз машины двигались прямо к нему.

Он взглянул на часы. Прошло десять секунд. Значит, осталось тридцать семь. В ушах зазвучали слова Чаза Мичема, когда тот описывал принцип действия детонатора. Меняется давление в кабине, нос самолета поднимается вверх — часовой механизм начинает отсчитывать последние секунды полета.

Охранник с оружием наготове загораживал вход в башню.

— Стоп, приятель! А ну-ка покажи руки!

— ФБР! — выкрикнул Дэггет, не останавливаясь; он приближался к охраннику прыгающей походкой, пытаясь одновременно нашарить в кармане удостоверение.

Его там не было. Выпало? Валяется сейчас где-нибудь на заднем сиденье или на полу побитого грузовичка.

Однако Дэггет выкрикнул это так уверенно, что охранник заколебался. И Дэггет, сделав шаг вперед, что было сил ударил охранника в пах. Одновременно вышиб у него из рук пистолет. Оттолкнув охранника в сторону, он распахнул дверь и помчался по лестнице. Каждый шаг левой ноги причинял такую боль, как будто Корт каждый раз снова и снова протыкал ему ребра той отверткой. Он бежал и громко кричал, выл от боли и отчаяния. Часы показывали двадцать секунд с начала взлета. Значит, осталось двадцать семь.

Сзади, снизу слышались выстрелы. Погоня приближалась. Это, наверное, те, из полицейской патрульной машины.

Одна пуля настигла его.

Однако остановить его, казалось, было невозможно. Непостижимо, но он даже не замедлил шага. Не произошло ничего такого, что обычно происходит со смертельно раненным человеком: и жизнь не предстала перед его мысленным взором, и родители не припомнились, и ангелы в белых одеждах не вышли ему навстречу…

Пуля, слава Богу, попала ему в руку, прошла насквозь как раз под мышкой. Поэтому он еще мог бежать. Еще один, последний пролет. Семнадцать секунд. Остается семнадцать секунд. Погоня сзади настигала. Они уже наступали ему на пятки. Господи, да они меня тут пристрелят насмерть в конце концов, неожиданно пришло ему в голову. Пройти весь этот путь, добраться до края только для того, чтобы свои же пристрелили!