Он рассмотрел шприц на свет.

Колыбельная.

Парень сказал, что получил его в Библии от тюремного священника, преподобного Пера Воллана, да упокоится его неприкаянная душа с миром, и что в шприце самый чистый героин, какой можно достать в Осло. И показал, что делать, когда наступит время.

Йоханнес приложил острие шприца к руке, поверх толстой синей вены и, дрожа, сделал вздох.

Ну вот и все, это была жизнь. Жизнь, которая могла бы стать совсем другой, если бы он не согласился взять с собой два мешка из порта Сонгкла. Удивительно. А согласился бы он сегодня? Нет. Но тот, кем он был тогда, согласился. И соглашался раз за разом. Так что по-другому быть не могло.

Он прижал острие к коже и вздрогнул, когда увидел, как кожа поддалась, прокололась и впустила в себя иглу. Потом он ровно и спокойно нажал на поршень. Надо ввести все до конца, это важно.

Первым делом у него пропали боли. Как по мановению волшебной палочки.

А потом началось другое.

И он понял, о чем они без конца говорили. Рывок. Свободное падение. Объятия. Неужели это все время было так просто, на расстоянии всего одного укола? И она была на расстоянии одного укола. Потому что она была сейчас здесь, в шелковом платье, с блестящими черными волосами и миндальными глазами. И ласковый голос нашептывал сложные английские слова мягкими малиновыми губами. Йоханнес Халден закрыл глаза и сжался в комок на кровати.

Поцелуй.

Это все, что ему когда-либо было нужно.

Маркус, моргая, уставился на телевизионный экран.

Рассказывали обо всех убитых в последние недели, об этом по телевизору и по радио говорили все время. Мама сказала, чтобы он не увлекался такими передачами, а то у него начнутся кошмары. Но кошмары его больше не мучили. А теперь по телевизору показывали его, и Маркус его узнал. Он сидел за столом, уставленным микрофонами, и отвечал на вопросы. Маркус помнил этого человека, потому что у него были прямоугольные очки. Маркус не знал, что это означает и какая тут связь. Он знал только, что этому человеку больше не надо приходить и включать отопление в желтом доме, потому что дом сгорел дотла.

Часть V

Часть V

Глава 42

Глава 42

В тридцать пять минут седьмого Беатрис Йонасен, секретарша адвокатской фирмы «Тумте и Эре», подавила зевок и попыталась вспомнить, в каком фильме она видела тренч, похожий на тот, в который была одета стоявшая перед ней женщина. Какой-то с Одри Хэпберн. «Завтрак у Тиффани»? Кроме того, на ней была шелковая косынка и солнцезащитные очки в стиле шестидесятых. Женщина поставила сумку на стойку, сказала, что принесла ее по договоренности с Яном Эре, и ушла.