Быстрый процесс по делу о наследстве был вещью неслыханной, ведь адвокаты получали почасовую оплату. Зачем же торопиться?

— Это интересно, — удивился Уиклифф. — Что у вас на уме?

— Устройте итоговую встречу как можно скорее. Соберите всех адвокатов, заставьте каждого обнародовать список предполагаемых свидетелей и документов. Отведите тридцать дней для сбора показаний под присягой и назначьте суд не позднее чем через три месяца.

— Но это очень сжатые сроки.

— В федеральном суде мы это делаем сплошь и рядом. И срабатывает. Парни, представляющие противоположную сторону, ухватятся за это, потому что их клиенты сидят на мели.

— А вам это зачем, мистер О'Рейли? Вашей клиентке тоже хочется поскорее заполучить деньги?

— А вам бы не хотелось, судья? — уклончиво ответил Нейт.

Все рассмеялись.

Когда Гриту наконец удалось преодолеть все кордоны телефонной защиты Хэрка, его первыми словами были:

— Я пойду к судье.

Хэрк нажал кнопку записи на своем аппарате и сказал:

— Добрый день, Грит.

— Я могу рассказать судье правду о том, что Снид продал свои показания за пять миллионов долларов. Все его слова — ложь.

Хэрк рассмеялся негромко, так, чтобы только Грит его слышал, и заметил:

— Вы не можете этого сделать, Грит.

— Это почему же?

— Вы плохо соображаете. Слушайте, Грит, и слушайте внимательно. Во-первых, вы подписали вексель наравне со всеми, поэтому несете такую же ответственность, как и мы.

Во-вторых, и это самое важное, вы узнали о Сниде потому, что были поверенным Мэри-Роуз, значит, обязаны молчать.

Если вы разгласите хоть какую-то информацию, полученную в силу своих профессиональных отношений с ней, это будет означать, что вы выдали тайну, доверенную вам клиентом.