Более тревожно, думал Мэттью, – то, о чем непрестанно твердит Джош. Почему Билли не звонит? Последней вестью от него было то, что после того как перекроют воду, он начнет сверлить. Ботулин у него наготове и через полчаса будет в водопроводных трубах.
Комментаторы продолжали бубнить о взрывных устройствах и затоплениях. Все это было бы подростковым прыщом, думал Мэттью, а вот настоящее нападение станет раком. Ядом, чтобы уничтожить развращенный город.
Телестудии повторяли одну и ту же жвачку снова и снова. Но не говорили ни слова о заболевших. О том, что кто-то умер после сильной рвоты. Ни слова о панике.
– Он же не мог отравиться сам, правда? – спросила Гарриет о том же, что волновало и Мэттью.
Разумеется, мог. В таком случае он умер бы неприятной, хотя и быстрой смертью. Но стал бы мучеником дела Первого совета американских семей, принявшим удар за истинные ценности этой страны, и, между прочим, укрепил бы роль Мэттью Стэнтона в организации.
– Я беспокоюсь, – прошептала Гарриет.
Джошуа посмотрел на нее и снова стал играть с браслетом для гомосексуалистов. Во всяком случае, у него есть дети, подумал Мэттью. Чудно, да и только.
Он не обращал внимания на жену и сына. Казалось немыслимым, что власти разгадали их замысел. Тщательно продуманный план – создаваемый и дорабатываемый в течение нескольких месяцев – был детализирован, как чертеж трактора Джона Дира. Они выполняли его пунктуально, совершали каждый шаг в нужное время. С точностью до секунды. Он подумал о времени: «Теперь оно ушло, как растаявший ледник».
Всякий раз, когда появлялся новый ведущий, а новый человек на улице начинал говорить в непотребный микрофон, Мэттью надеялся на новые сообщения. Но слышал все то же самое. Никаких новостей о людях, тысячами умирающих мучительной смертью, хищные журналисты не сообщали.
– Джошуа, – обратился он к сыну, – позвони еще раз.
– Сейчас, сэр. – Молодой человек нащупал телефон, уронил его и поднял взгляд, мучительно покраснев.
– Это одноразовый? – сурово спросил Мэттью.
– Да, сэр.
Джошуа никогда не отвечал раздраженно. Билли был почтительным, но твердым. А Джошуа – слизняк. Мэттью махнул парню рукой, тот встал и отошел от телевизора.
Водопроводный туннель номер три – самый крупный строительный проект в истории города. Строительство началось…
– Папа, – сказал Джошуа, кивнув на телефон, – ответа по-прежнему нет.