Разговор снова ненадолго прервался.

– Я двадцать лет ждал такого звонка… И думал, что тогда это уже пройдет. Я знал, что всегда буду оплакивать сестру. Но думал, что то, другое, уже исчезнет.

– Что другое, Хенрик? – спросил Босх, хотя уже знал ответ.

– Злость… Я еще очень злой, детектив Босх.

Теперь уже Босх замолчал, всматриваясь в поверхность своего стола, где под стеклом лежали фотографии жертв преступлений. Лица – напоминания. Со снимка Аннеке Йесперсен он перевел взгляд на другие. На тех, кто еще взывал к отмщению.

– Я тоже, Хенрик, – наконец сказал он. – Я тоже.